В ходе этнолингвистических исследований русской лексики рассмотрению, как правило, подвергаются наименования различных артефактов, в том числе предметов домашнего обихода, утвари. Особенность таких предметов заключается в их уникальности (устройство, функция), что не позволяет подвести их под некую более общую категорию. Остается лишь использовать понятие «утварь», обладающее чрезвычайно широким объемом. Так, в МАС дается следующее определение: «Совокупность предметов, необходимых в обиходе, в какой-либо области жизни» [4; с.530]. Дефиниция столь неопределенна, что может быть применена практически к любому артефакту. Однако к традиционной утвари относят обычно именно уникальные предметы, напри мер, кочерга, ступа, решето. Это очень древние приспособления, связанные с приготовлением пищи, обладающие сравнительно простым и в то же время оригинальным устройством. Как нам представляется, именно эти характеристики (древность, уникальность, важная функция в традиционном крестьянском быту) позволяют объяснить использование этих предметов в качестве сакральных объектов, что отражается не только в обрядах, ритуалах, фольклоре, но и в языковой стихии.

Человечество с незапамятных времён пользовалось баней, о чём свидетельствуют результаты археологических, этнографических и других исследований, определивших её примерный «возраст» — свыше 25 веков. С давних времён баня высоко ценится у всех народов, является неотъемлемой частью их культуры и быта. Роль бани, неразрывно связанной с народными традициями, всегда была многофункциональной в системе жизнеобеспечения этносов. Баня выполняет функции: гигиеническую, оздоровительную, снимающую усталость после физического труда, профилактическую. В обрядовых ритуалах баня была средством предохранения от злых духов и очищения. Магическая роль бани связана с мировоззрением народов. Обрядовая баня с ритуально-магическими действиями практически изжила себя, но в целях оздоровления, психологического воздействия, сохранения здорового образа жизни в народе не редко возвращаются и к этим сакральным традициям.

Хронотоп народных гаданий достаточно хорошо изучен. Поскольку русский фольклор носит выраженный региональный характер, правомерно обращение к уральскому материалу, который фактически не исследован. Привлекаются записи, сделанные студентами, аспирантами, преподавателями кафедры фольклора и древней литературы Уральского госуниверситета в I960- 1990-е гг на Урале, а также немногочисленные публикации.

1. В уральской традиции сохраняются общерусские временные координаты процесса гаданий. Очень четко обозначено начало - ему придается едва ли не сакральная значимость, обеспечивающая результативность. Начало гадания, во-первых, связано с переходом от старого к новому году: «на Новый год гадали», «на сочельник», или же время соотнесено с рождением Христа, с его крещением: «в первый день после Рождества», «в крещение» ... Во-вторых, время суток обязательно связано с наступлением темноты: «поздно вечером», «ночью», «в двенадцать часов ночи». За редким исключением гадания совершаются рано утром, в начале нового дня, однако, во всех этих случаях ощутима печать перехода от завершения одних суток к началу следующих.

Было бы весьма недурно для полноты изучения нашего
народного быта как пособника истории развить…
такие дорогие сведения, как наша народная медицина и
народная ботаника, обогащенная самыми
чудесными врачеваниями и волхованиями.
М. Забылин [9]

Растительный мир в мифологии и обрядах календарной и семейно-бытовой тверской традиции весьма обширен и включает как лесные и садовые деревья и кустарники, так и целый ряд диких и культурных злаковых, трав и цветов.

Разработка вопросов, связанных с религиозным мировоззрением и поведением русского крестьянства, предполагает детальное изучение проявлений религиозности в различных сферах деревенской повседневности. Смерть – ключевое понятие любой религии, одна из коренных категорий коллективного мировоззрения. Соответственно более или менее существенные изменения в массовом сознании не могли не проявляться в эволюции отношения крестьянского сообщества к смерти (1).

Между тем подобный взгляд на проблему по–прежнему не нашёл реализации в довольно многочисленных работах, где она затрагивается прямо или косвенно. Появившись в поле зрения исследователей ещё в дореволюционный период, «смертная» тематика долгое время не выходила за пределы репрезентаций статистических данных, публицистических воззваний, сводов и интерпретаций этнографического материала (2). В советский период специалисты обращали внимание лишь на отдельные проблемы, связанные с этим вопросом (3).

В статье рассматриваются заговорные тексты, записанные на территории Донецкой области. Выявляется предназначение, специфика, функции, а также вариативность мифологического центра как центрального образа в отдельных заговорах. Методом сравнительно-сопоставительного анализа мы рассматриваем материал на фоне общеславянской заговорной традиции.

Заговор как жанр народной поэзии неоднократно становился объектом исследования фольклористов. Сюжеты и мотивы, образы и формулы, композиция, вариативность, а также принципы классификации текстов – основные аспекты в изучении этого жанра. Народными заговорами в разное время занимались: Н. В. Крушевский [1], В. Н. Топоров [2], Б. Н. Проценко [3], Л. Н. Виноградова [4], В. Л. Кляус [5], П. Т. Тимофеев [6], Т. А. Агапкина и А. Л. Топорков [7] и мн. др.

Примеры персонификации у славян деревьев достаточно редки, в связи с этим в статье в этнолингвистическом ключе подробно рассматриваются как части единого комплекса чешские и моравские обряды установки «майских» деревьев и «поезд королей» (honiti krála, králova hra и под.), а именно те элементы, которые реализуют идею о «переселении» древесной души в обрядового персонажа («короля»). Привлекается сравнительный материал германских и финно-угорских традиций.

Казимеж Мошиньский в своей хрестоматийной книге «Народная культура славян» писал, что практически не знает народных верований, согласно которым деревья или вообще растительность наделялись бы душой [1. S. 522]. Он также выдвигает и обосновывает мысль о том, что почитались не деревья как таковые, а деревья как жилище или пристанище духов или богов («когда дерево не мыслится как тело живущей в нем души, а лишь как укрытие посещающего его или живущего в нем духа или божества» [1. S. 518]) (переводы иноязычных текстов в статье сделаны автором статьи).

Понятие земной судьбы или доли как отпущенного объема жизненной силы, счастья и благополучия реализуется в свадьбе в предметных и поэтических символах, которые могут относиться как к главным персонажам обряда, так и к большим группам лиц – холостым и женатым людям, обоим участвующим в свадьбе родам, сельскому сообществу в целом. Помимо доли, полученной человеком при рождении, на свадьбе возникает необходимость обретения новой доли. Символическое наделение долей приурочено обычно к важнейшим моментам свадьбы, связанным со сведением жениха с невестой, их бракосочетанием, переездом невесты к жениху и свадебным пиром.

Руны в средневековье
(1100-1600 гг. н.э.)

Приблизительно с 1050 года эпоха викингов клонится к закату, а к 1100 году военные набеги прекращаются. В Скандинавии начинается распространение христианства. Поначалу новая религия представляла собой сочетание христианских убеждений и традиционных верований.

Дания официально приняла крещение в конце десятого века, а к началу одиннадцатого, после продолжительной борьбы против чуждой веры и принципов государственного устройства, в лоне церкви оказалась и Норвегия. Путь Швеции к новой религии был дольше и сложнее. В начале эпохи викингов там уже были христиане — в основном порабощенные ирландцы, не отказавшиеся от своей религии. Кроме того, на протяжении всего одиннадцатого века страну посещало множество миссионеров, которые переиначивали языческие убеждения на христианский лад, благодаря чему христианство постепенно укоренялось в местной культуре. Тем не менее вплоть до 1100-х годов официально Швеция христианство не принимала.

1. ГЕРОДОТ

Произведение: «История»

Геродот Галикарнасский (около 484 г до н. э. — около 425 г до н. э.) — древнегреческий историк, автор первого сохранившегося полномасштабного исторического трактата — «Истории», — описывающего греко-персидские войны и обычаи многих современных ему народов.

Как древнегреческая поэзия начинается для нас с Гомера, так практически историография — с Геродота; предшественников его называют логографами [1]. Труды Геродота имели огромное значение для античной культуры. Цицерон назвал его «отцом истории».

Геродот — чрезвычайно важный источник по истории Великой Скифии, включая десятки античных народов на территории современных Украины, России и Казахстана.