Гребни – индивидуальная принадлежность туалета; в археологических комплексах выступают не только как утилитарная вещь, но и как социальный показатель, обрядовый предмет.

Во второй половине VIII-IX века у восточных славян распространяются костяные и роговые гребни, которые в большинстве привозились на Русь из стран Балтийского региона, особенно Фризии. Выделяются крупные, довольно длинные (до 25 см) наборные односторонние гребни, составленные из 4-8 пластин, соединённых металлическими штифтами. Они имеют накладки дугообразной формы с прямым основанием, украшенные на концах фигурными выступами, трактуемыми как головки животных. Эти образцы отделывались резным геометрическим и плетёным орнаментами. Большинство находок гребней этой формы происходит из Северо-Западной и Северо-Восточной Руси.

Рассматриваются место и роль керамики в похоронном обряде русского населения Алтая XIX – первой четверти ХХ в. Приводится сравнение с территориями европейской части России, Западной Сибири. Похоронная обрядность русского населения Алтая являлась наиболее устойчивой формой традиционной культуры, которая имела определенный предметный ряд, используемый в обряде. Обрядовые функции керамики как одного из элементов данного ряда не попадали в исследовательское поле ученых Алтая.

В настоящее время обрядовые функции глиняной утвари редко фиксируются в Алтайском крае во время историко-этнографических экспедиций. Поэтому основным источником при изучении этого вопроса являются археологические материалы: случайные находки на месте старых кладбищ при их размывании, раздувании или копке новых могил, материалы из слоев русской деревни XVIII – первой четверти ХХ в. с археологических раскопок. В связи с этим появилась необходимость проведения этно-археологического исследования по указанной проблеме. Богатый опыт подобного изучения похоронной обрядности имеют омские и новосибирские ученые [1–4]. Целью, данной статья является попытка на основе ряда различных источников выявить место керамики в похоронном обряде русского населения Алтая XIX – первой четверти ХХ в.

Мещёра – поволжско-финское племя, упоминаемое в Палее Толковой (от греческого «ветхий, древний», памятник, в котором пересказываются библейские книги с полемическим антииудейскими толкованиями и иными дополнениями и комментариями) и летописных сводах XV – начала XVI века. Территория мещёры охватывала междуречье Клязьмы, Москвы и Средней Оки, достигая на востоке окрестностей города Касимова. Памятники мещёры представлены единичными грунтовыми могильниками XI-XII века и курганами Косимовской возвышенности XII-XIII века.

Хронология (от греческого χρόνος «время» и λόγος «слово, учение») – специальная историческая дисциплина, двумя взаимосвязанными задачами которой являются:

1. уточнение дат исторических событий;
2. изучение времяисчислительных систем прошлого. Вторая задача подразумевает изучение календаря (в том числе, церковного), новогодия, летосчисления (эры), деления суток.

Применительно к Древней Руси наиболее запутанными проблемами хронологии являются:

Мы говорили о погребальном обряде как об обряде перехода. Необходимо выяснить, как, собственно, представляет обряд человека, совершающего этот переход: какая часть его существа уходит в мир «дедов» или «душ» — и какая должна быть предана земле, уничтожена. Речь идет о смертном и бессмертном в человеческом существе как это представляется в традиционной славянской картине мира. Одна из функций обряда состоит в окончательном разделении этих частей, души и тела, которое начинается с «выхода» души из тела (см, далее об особых актах, призванных помочь этому выходу в случае «трудной смерти»). В древнейших формах обряда мы встречаем действия, которые можно определить как «убийство тела умершего», уничтожение смертной части человека. В позднейшем обряде такого рода обрядовое уничтожение — точнее, порча тела (перерубанне и т. п.) — распространяется только на «нечистых», «ходячих» покойников.

Находки кусков воска известны в культурном слое Ладоги (вторая половина VIII-X века), Новгород (X-XIV век), Смоленск (XII век). Воск применялся ювелирами, при литье по восковой модели, в сапожном ремесле, им покрывали церы. Кроме того, из воска делали свечи (находки из Ладоги, Новгорода, Смоленска); древнейший обломок восковой свечи обнаружен в слое IX века в Ладоге; восковые свечи найдены также в нескольких погребениях вторая половина X-XI века в Верхнем и Среднем Поднепровье, Ярославском Поволжье. Основная часть находок приходится на XII-XIV век. Воск использовался при совершении некоторых магических действий пчеловодческой братчины (Новгород, X век), в жертвоприношениях (Новгород, XI век). До XIV века свечи изготавливались вручную из полос воска (навивка спиралью вокруг фитиля, свёртывание «рулетиком», простая лепка). В XIV веке свечи начали отливать в формах.

(прочтение летописных свидетельств)

Ещё А.Я. Гуревич отмечал, что большинство понятий, которых он касался в своей классической работе «Категории средневековой культуры», осмысливались людьми средневековья отлично от нашего сегодняшнего восприятия либо же вообще не существовали в сознании средневекового человека [4, с. 5—16]. Таким образом, известный историк прямо признавался, что все эти понятия (как и само слово «категория») поставлены им в работе для того, чтобы с помощью современно го терминологического аппарата попытаться проникнуть во внутренний мир человека другой эпохи. Время во всех отношениях соответствует понятию «категория» А. Я. Гуревича. Восприятие же средневековым человеком такого слоя времени, как время историческое, представляется весьма интересным вопросом.

В отличие от сегодняшнего счёта времени, исходящего от конкретной точки в обе стороны, будь то Рождество Христово или Хиджра, время в Древней Руси отсчитывается от одной точки (Сотворения Мира) и лишь вперёд. Иными словами, в отличие от безначального и бесконечного современного времени средневековое имеет начало. Также, впрочем, оно имеет и конечную точку — Апокалипсис, Второе пришествие.

Многовековая практика использования свечей в разнообразных ритуальных действиях привела к тому, что в обыденном сознании они стали восприниматься главным образом как атрибут, необходимый для создания определенной ат­мосферы, дающей ощущение неординарности проживаемого момента, будь то отпевание, венчание, святочное гадание или праздничный ужин. Естественно, что подобное представление сильно обедняет те многочисленные функциональные особенности, которыми наделило свечу традиционное народное сознание.

Свеча привычно воспринимается как атрибут христианский, что справедли­во лишь отчасти, поскольку имеются данные, позволяющие отнести использо­вание свечей в различных ритуальных действиях ко времени, предшествовавшему периоду возникновения и распространения христианства. Кроме того, у свечи как ритуального атрибута были предшественники — факелы, разного рода светильники с твердым или жидким наполнителем, но на определенном этапе свеча оказалась адекватной заменой и настолько ор­ганично вписалась в систему народных представлений, что нередко стала восприниматься чуть ли не более естественно, чем замещенный ею начальный атрибут.

Селы, селоны (латыш. Seli) – народ балтийской этнической группы. В начале 2 тыс. расселялись в основном в средней части нынешней Латвии в пределах латгальских княжеств Кукенойс и Герцике, а также на южном берегу Западной Двины. В русских летописях селы не упоминаются, т.к. из-за культурной близости с латгалами могли не различаться на Руси с последними. Известны по Генриха «Хронике Ливонии». По археологическим источникам социально-дифференцированное общество фиксируется с конца X века. Центр – «замок селов» (нем. Selburg, латыш. Selpils) на южном берегу Западной Двина. В первой четверти XIII века были завоёваны крестоносцами.

Изучение народной медицины и её аспектов, основанных на сакральных традициях, получило в отечественной науке новый импульс к развитию. Советская этнография, пребывая под гнётом идеологических установок, зачастую сводила магические действия знахарей, колдунов, шаманов к гипнозу или банальной мистификации пациентов. Неверно было бы отрицать факты шарлатанства в народной медицине. Однако ставить знак равенства между этими двумя явлениями нельзя, что подтверждает опыт зарубежной антропологии и современных отечественных исследований. В связи с этим возникает целый ряд сложных вопросов уже на уровне описания и типологизации практик народной медицины, особенно её мистических и магических аспектов. Обусловлено это в первую очередь тем, что понимание самими адептами своих действий не укладывается в рамки того, что знает о природе современная наука. С другой стороны, такие традиции, как знахарство и шаманизм, не имеют ясных понятий для описания собственной практики. В то же время очевидно, что научное исследование мистических практик народной медицины невозможно без её адекватного описания, а значит, и типологизации. В данной работе предлагается типология, построенная в русле феноменологического подхода, учитывающего как восприятие мистических практик самими знахарями, шаманами, колдунами, адептами восточной медицины и т.п., так и необходимость выражения этой практики на языке, приемлемом для современной антропологии.