Ведьма как архетипический персонаж

Ведьма как архетипический персонажВ одной из своих работ, посвященных демонологии, М. Элиаде подробно останавливается на восприятии образа ведьмы (strigă) в румынской фольклорной традиции, которая, по его мнению, практически не подвергалась влиянию христианской трактовки этого изначально исключительно мифологического персонажа. Не останавливаясь подробно на известных положениях и о «мифологизированности» христианства, и о «мифологизации язычества», и о «народном христианстве», следует отметить очевидность хтонической природы ведьмы как в языческом, так и в христианском контексте, независимо от каких-либо философских, исторических и мировоззренческих предпосылок.

Наиболее очевидной «внешней» аналогией, связывающей образ ведьмы в христианской интерпретации с его языческим соответствием на ритуальном уровне, является уничтожение ведьмы огнем. Не вызывает сомнения связь костра Инквизиции с архаическими языческими обрядами сожжения чучела ведьмы или другого низшего персонажа (например, Морены, Костромы у славян, карнавальное сжигание Бефаны в средневековой Италии, ср. также фольклорный мотив сгорания Бабы-Яги в печи и др.) практически во всех индоевропейских традициях. Эту связь можно рассматривать не просто как передачу традиции, прямое заимствование «из язычества в христианство» [Ginzburg 1989], но и на глубинном архетипическом уровне.

Сжигание ведьмы-еретички на костре может быть воспринято как модификация и реальное выражение в христианском контексте одного из фрагментов основного мифа — поединка Верховного бога с хтоническим противником и уничтожение последнего с помощью огня (молнии). Естественно, в позднейших мифологиях традиционный «нижний» антагонист Верховного бога (Велес, Velnias, дьявол, змей) может выступать в ипостаси женского хтонического персонажа (ср. Семела, испепеленная молнией Зевса, ведьма, сожженная асами, великанши, убиваемые Тором в эддической традиции и др.).

В уже упоминавшейся работе Элиаде приводит интересные сведения о румынских кэлушарах (căluşari, от рум. cal ‘конь’), ходивших по деревням, боровшихся со стригоями (strigoi) и изгонявших причиненное ими зло. Достойна внимания амбивалентность кэлушаров: они представляют силы, противоборствующие злым духам (ведьмам), однако в определенные моменты могут быть идентифицированы с представителями нижнего мира, помогающими ведьмам. В этом они схожи с фриульскими benandanti, изгоняющими злых духов, но, в то же время, участвующими в шабашах ведьм. Другая значимая деталь — семантико-функциональная связь кэлушаров с конем.

Конь, в свою очередь, животное амбивалентное, связанное как с верхним, так и с нижним мирами. Остановимся на чертах, определяющих принадлежность коня к хтонической сфере и, более конкретно, его связь с женскими персонажами нижнего мира. Связь ведьмы с конем на уровне коллективного бессознательного отмечал и Юнг. Во многих мифологических традициях ведьма превращается в коня или может превращать в коня других. I benandanti, изгоняющие ведьм, cavalcano, то есть подражают езде верхом, ср. Бабу-Ягу, скачущую на помеле. Кони могут быть порождением женских хтонических персонажей: Арейон — сын Деметры, в образе Эринии, сошедшейся с Посейдоном, кони Ареса — дети Борея и одной из Эриний, Балий и Ксанф — кони, сыновья гарпии Подарги и Зефира. В эддической традиции Локи в образе кобылицы производит на свет хтоническое чудовище. Исследуя проблемы ведьмовства в христианской традиции, М. Мюррей приводит данные шотландских хроник XVI–XVII веков, согласно которым ведьмы имели обыкновение превращаться в лошадей или появляться с конскими атрибутами — вожжами, сбруей, подковами. В Полесье, чтобы изгнать ведьму, сжигают конский череп [Виноградова, Толстая 1990]. Неоднократно отмечалось участие коня в погребальном ритуале [Иванов, Топоров 1974], ср. обряд «ашвамедха» и индийских ашвинов. Несомненно, что на архетипическом уровне румынские кэлушары с их амбивалентными функциями аналогичны ашвинам.

Ведьма и конь схожи также по другим характеристикам: ср. частые сказочные мотивы о лошадях, которые разговаривают, предчувствуют будущее, как и ведьмы, которые ведают, или как raganos, которые способны regėti. Этимология рус. ведьма <οἰδα [Chantraine 1968–1980] отсылает к способности видеть прошлое, настоящее и будущее, ведать. Ведунья — другая ее ипостась, основной характеристикой которой является знание и всеведение. Эддическая пророчица Вëльва — скандинавский вариант этого архетипического персонажа: она обитает в Хелле, т. е. в нижнем мире, и обладает даром предсказывать будущее.

Михайлов Н.А.