(начало в журнале Родноверие выпуск-2)
…Заговоры, а с ними вся область народной магии и обрядности,
оказались тою рудою, где блещет золото неподдельной поэзии …
Александр Блок
Наши Предки отчётливо осознавали единство человека и Вселенной, единство это не было случайным, а обеспечивалось соблюдением определённого закона, реализуемого на разных уровнях бытия, от смены природных циклов до отношения внутри человеческих коллективов и их отношений с окружающей средой. Человек и окружающий его мир слиты в некий порядок, который греки называли Космосом.
Этот извечный порядок вещей поддерживается и контролируется соблюдением ритуалов и обычаев, воспроизводящих привычные формы жизни и отношений и выравнивающие всякое нарушение космической структуры. Нарушением привычного и «справедливого» порядка вещей могла являться приходящая «извне» болезнь: подобно природным явлениям, влекущим за собой всякие беды, она выпадает из стройной системы космоса, кажется чужеродной и, следовательно, принадлежит антимиру. Таким образом, всякий раз, когда тонкая грань баланса «микро-» и «макрокосмоса» (своего рода договора со средой) нарушается, возникает необходимость в магическом ритуале, направленном на его восстановление.
Мир заговоров и заклинаний (под заклинанием понимается и слово, и магическое действие) замкнут в достаточно узкие рамки быта, но противостоит неизмеримо широкому миру, причиняющему людям беды, зло и несчастья. При обширности и разнообразии этого мира, он неизменно опасен.
В заговорах и заклинаниях многосторонне охарактеризованы всевозможные прикосы, уроки, сглазы, переполохи, уполохи, испуги, шёпоты, оговоры, призоры, испорчи, здроги, позявы, завидлости, ненавидости и другие деяния со стороны враждебных сил. Спасение виделось в активном вмешательстве в ход вещей и в решительном противодействии враждебным обстоятельствам.
Как уже говорилось ранее, предусматривалось тщательное перечисление всех зол и бедствий, от которых надо было обезопасить себя. Например, хвори ссылаются в тёмный лес под пень, под колоду, под белу берёзу, где люди не встают («не ходят»). Всё это делалось с поразительной обстоятельностью и предусмотрительностью. Даже самые краткие заговоры не оставляют враждебной силе никакой лазейки.
Заговоры сопровождали человека от рождения и до самой смерти. Даже умершие оставались в мыслях живущих: покойников просили помочь в делах или, по крайней мере, не мешать.
Заговоры и заклинания существовали практически на все случаи жизни, и их можно рассматривать по этапам человеческой жизни, в согласии с порядком и ходом людских дел. Существовали детские заговоры, любовные и свадебные заговоры и приговоры, семейные и хозяйственные, промысловые и лечебные заговоры. Все они имеют общую структуру, о чём говорилось в первой части статьи. Но были и исключения из общих заговорных формул.
Заговоры против воров и кражи, в свою очередь, были кратки, сопровождались определённым действием, и чаще всего бытовали в форме заговорных присловий типа: «Нож – в сердце вору, потеря на место».
Как женщина родит, младенца обмоют, запеленают и приговаривают: «За ручки беру, чтоб ручки брали да делали, за ножки беру, чтоб ножки ходили да бегали, за голову беру, чтоб умненький был».
Были и достаточно своеобразные заговоры, где очень часто в негативном аспекте упоминаются попы, дьячки и другое духовенство, своего рода отражение реакции народа на насильственную христианизацию. Например, следующий отрывок из заговора, бытовавшего среди пермяков ещё в начале 20 века: «Укрывала (богородица) своими ризами нетленными и пеленами господними от всяких людей страшных и от попутных злых, от попа, от попадьи, от диакона, диаконицы, от дьячка, от дьячицы, от пономаря, от пономарицы…».
Вот пример из Заговора на путь-дороженьку: «Еду я из поля в поле, в зелёные луга, в дольные места, по утренним и вечерним зорям; умываюсь медвяною росою, утираюсь солнцем, облекаюсь облаками, опоясываюсь частыми звёздами. Еду я во чистом поле, а во чистом поле растёт – одолень-трава. Одолень-трава! Не я тебя поливал, не я тебя породил: породила тебя мать сыра-земля, поливали тебя девки простоволосыя, бабы-самокрутки. Одолень-трава! Одолей ты злых людей: лихо бы на нас не думали, скверного не мыслили. Отгони ты чародея, ябедника».
Близко к заговорным формулам против болезней, речь о которых пойдёт ниже, примыкали так называемые «присушки» – любовные заговоры. В отличие от заговоров от болезней, направленных на избавление человека от боли, любовные заговоры-присушки преследовали цель, чтобы не знавший печали человек «заболел» любовной страстью. В противовес им «отсушки» преследовали цель освободить от любовной страсти – «от сухоты плакучей и от тоски тоскучей».
В заговорах-присушках любовь насылается в сердце как огонь, отчего оно должно гореть, таять или кипеть, например: «Как горит щепка в огне, так бы горело сердце (имя) по мне (имя)»; «Коль жарко в сем горне золотом уголье дубовое, толь бы жарко таяло сердце у... (имя) по мне, (имя)»; «... так бы обо мне – муже – у красной девицы сердце кипело кровью горячей...».
В заговорах на охлаждение влюблённых, наоборот, «ледяной царь студит сердце». В заговоре-отсушке на разлуку говорится: «Как речка бежит, о бережках не тоскует, не горюет и бережка о речке не тоскуют, так бы (имя) не тоскует, не горюет о (имя)». Образ спокойно текущей реки, не тоскующей о берегах, сделан примером для желаемого поведения тех, кого хотят разлучить.
В заговорах на любовь магия предстаёт в разнообразии действий и предметов: связывание узелков на верёвке, питьё наговорённой воды, приготовление настоя на траве, вынимание следа, укол и наговор на выпущенную кровь, обтирание потом и многое другое.
Рядом с упомянутыми заговорами, имелась небольшая группа так называемых «вредоносных» заговоров, совершение которых преследовало цель повредить человеку: напустить болезнь, внести раздор между мужем и женой и т.п. Очень часто эти вредоносные заговоры носили характер антимира, и при их исполнении заговаривающий призывал себе на помощь из леса – леших, из воды – водяных. Если заговоры, стремившиеся помочь человеку, начинались словами: «Встану благословясь, пойду перекрестясь», то «вредоносные» заговоры начинались: «Лягу не благословясь, встану не перекрестясь». Заканчивался «вредоносный» заговор замечанием, что следует сделать поклон не перекрестясь. Несчастье в семейной жизни могли спровоцировать многочисленные заговоры на разлучение, которые соединялись с воспроизведением мира чертей, чертух, чертиц, чертовиц, водяника, водяницы.
Отдельно стоит упомянуть заговоры, направленные на «избавление» от различных болезней не только у людей, но и у животных. К заговорам от болезни следует отнести и заговор от сглаза. При сглазе, по народным представлениям, болезнь напускалась другим (обычно злым) человеком. В трудах замечательного русского учёного А.Н. Афанасьева находим следующее: «На Руси от болезней, приписываемых сглазу, рано на утренней зоре отправляются к ключу, зачёрпывают воду по течению, закрывают посудину и возвращаются домой молча и не оглядываясь; потом кладут в принесённую воду один или три горячих угля, частичку печины (печной глины), щепоть соли, и взбрызгивают ею больного, или обливают его по два раза в сутки на зоре утренней и вечерней, с приговором: «с гуся вода, с лебедя вода – с тебя худоба!» Иногда дают больному испить этой воды, смачивают ею грудь против сердца, и затем всё, что останется в чашке, выливают под притолоку».
В представлении народа болезни в большинстве случаев имели антропоморфный, реже зооморфный облик и обладали чертами и качествами живых разумных существ. «Лечение» чаще всего заключалось в изгнании болезни при помощи уговоров или угроз. Вот как образно рисуется болезнь лихорадка. Лихорадка в заговоре представляется в виде двенадцати дев («трясовиц»), «идущих в мир» сеять болезни, из которых каждая имеет своё имя и каждая по-своему мучит человека: «Одна говорила: «Мне имя Трясея». Другая говорила: «Мне имя Огнея»: как печь смоляными дровами распаляется, так Огнея жжет тела человеческие. Третья говорила: «Мне имя Ледея»: а Ледея, как лёд студёный, знобит род человеческий, и не может от него человек и в печи согреться... Одиннадцатая говорила: «Мне есть имя Глядея»: в ночи человеку сна не дает, и черти приступают к тому человеку, и в уме он мешается. Двенадцатая говорила: «Мне имя Невея… всех проклятее: поймает человека; и не может тот человек, жив быть».
Злые сущности, вроде тоски, печали, поселяющиеся в людях, очень похожи на духов и часто изображались гадами – змеями и другими «подземно-подводными» существами. Так же виделись и болезни: «На море на Окияне, на острове Буяне, стоит дуб ни наг, ни одет, под тем дубом стоит липовый куст, под тем липовым кустом лежит златой камень, на том камне лежит руно чёрное, на том руне лежит инорокая змия Гарафена. Ты змия Гарафена, возьми своё жало из (имя), отбери от него недуги». Или «заговариваю я (имя), от иссушения лихорадки! Будьте вы прокляты двенадесять девиц в тартарары! Отыдите от (имя), в леса тёмные, на древа сухие». Древние считали главным признаком старения и умирания – иссыхание. Изгнание лихорадок в тартарары – это изгнание их из нашего мира в тот, где нет живых деревьев и света. Это нельзя сделать, если не видеть устройство Вселенной и тот мир.
В сущности, подобного рода заговоры – это путешествие в иной, навий мир. Но это одновременно и битва со злобными и опасными сущностями. В данном случае они виделись в образе девиц, но могли видеться и иначе. Подобные параллели можно найти и в Атхарваведе, одной из четырех частей Вед, сложившейся позднее других и причисленной к канону, которая отражает архаические представления народных верований и содержит около 6500 стихов. Содержание Атхарваведы составляют в основном заклинания против болезней и демонов, их вызывающих, против оборотней, колдунов, всякого рода бедствий и опасностей, а также любовная ворожба, заклинания о счастье в семейной жизни, о долголетии и благосостоянии, благополучии потомства и т.д. Отмечается поразительное совпадение в форме этих заговоров с такими же заговорами, распространенными у наших Предков.
Дальше следует форма ссылания болезни или зла в какое-нибудь пустынное или отдаленное место. Например, лихорадке (Такман) советуют: «Ступай к Муджавантам, к Баликам, ступай, Такман, прочь, в дальние страны».
По народным представлениям, произнесение заговоров при лечении не является самостоятельным актом, а только дополнением к совершаемым магическим действиям, при которых больного парят в бане, «кусают» железо, которое нанесло рану, завязывают три раза по девять узлов от вывиха, очерчивают окружности, делают махи (топор, нож), бросают железные предметы (топор, косу) через голову и т.д. Заговоры выступают в качестве приложения к этим действиям и с современной медицинской точки зрения активизируют в организме его скрытые физиологические резервы, воздействуя на подсознание человека, оказывая психотерапевтическое воздействие.
Если говорить не только о болезнях в нашем понимании слова, а об очищении от скверны вообще, то в заговорах часто идёт обращение к четырём стихиям. Особенно часто огонь и вода – стихии, не терпящие ничего нечистого: первый сжигает, а вторая смывает и топит всякие напасти, злых духов, к сонму которых причислялись и болезни. Вода, как её видел народ, – это стихия, способная смывать напасти и дурные помыслы. В заговорах, произносимых над водою, есть следующие указания: «пошла я в чисто поле, взяла чашу брачную, почерпнула воды из загорного студенца»; «звёзды мои ясные! Сойдите в чашу брачную, а моей чаше вода из загорного студенца»; «умываю я красну девицу (имярек) из загорного студенца ключевою водою, стираю я с красной девицы все узороки и призороки». Вода смывает (очищает) призоры и хворости и уносит их своею волною, почему ключевую воду и берут по течению, а не против него.
В заговорах читаем следующее: «Матушка вода! Обмываешь ты круты берега, желты пески, бел-горюч камень своей быстриной и золотой струёй. Обмой-ка ты с (имя) все хитки и притки, уроки и призоры, скорби и болезни, щипоты и ломоты, злу худобу; понесика (их), матушка быстра река, своей быстриной-золотой струёй в чистое поле, зимнее море, за топучие грязи, за зыбучие болота, за сосновый лес, за осиновый тын». «Матушка святая водица, родная сестрица! Бежишь ты по пенькам, по колодам, по лузям, по болотам, и бежишь чисто, непорочно; сними с (имя) всякие болезни и скорби»; «очищаешь ты, вода явленная, и луга, и берега, и середину; очищай ты, вода явленная, моего нарождённого (младенца) от призора подумана и погаданна». Вода, наравне с огнём, – вернейшее средство духовного очищения от скверны, и это основа тех священных «омовений», какие предписываются уставами почти всех древнейших религий. Эта вода «работает» немного в другой плоскости, существующей в ином мире. Человек плотно вписан в мирозданье, а обряды – это способ открывания ворот между мирами; воротами могли служить вещи, предметы, растения и животные, а также и люди. Всему происходящему в мире есть причина, и задача заговора – восстановление нарушенной цельности мира и человека, т. е. лечение через возвращение цельности. Скорее всего, отсюда и произошло целительство.
Такое лечение никак не исключает необходимости в других видах лечений, включая и естественнонаучную медицину. Но существовать она должна не вместо, а вместе с древними знаниями наших Предков об исцелении человека. Заговоры часто являются частью того же целительства. Они сохраняют в себе память о древнем образе мира и месте человека в мире, следы мифологической картины мира. Именно она-то и является порой главным орудием исцеления. Русские заговоры, в сущности, довольно часто являются примерами не простого проговаривания при лечении, а проговариванием устройства мира, как он был сотворён Изначально.
В своих работах А. Н. Афанасьев показывает, как воплотились народные воззрения на речь в таком искусстве, как заговоры. Видимо, это произошло ещё до времён ранних Вед и сохранилось до нашего времени. В заговорах, видимо, было найдено самое точное сочетание звучания и содержания: «Заговоры про- износились громким, зычным голосом, и доселе большая часть их состоит из молитвенных обращений к небу, светилам, зоре, грому, ветрам и другим стихийным божествам». На самом деле, заговоры иногда произносились зычно, а иногда шёпотом. Заговоры, обращённые на нездешние силы, должны были говориться нездешней, то есть необычной речью, а зык и шёпот в этом смысле восприятия равноценны.
Однако сам по себе заговор — ещё не всё, должны быть соблюдены определённые условия. Для обеспечения силы действия он должен произноситься в строго определённом месте (на перекрёстках дорог, на порогах, у колодцев и т.д.); в особое время (на стыке дня и ночи, на заре, поскольку в это время открывается трещина между мирами, перед сном и т.п.); натощак; слова должны произноситься не спеша и без запинок и т.д. Строгое соблюдение условий необходимо для того, что-бы человек проникся другим миром и пространством, мог войти в изменённое состояние сознания. Нашим предкам было проще — они жили в магической реальности, верили в неё и во всех «персонажей», к которым обращались.
Мы живем совсем в другой реальности, от которой магическая часть отделена «стеной», поэтому нам труднее в неё проникнуть и погрузиться. В заговоре, безусловно, присутствует как содержательная, так и внешняя часть. Речь – это образ и звук. Звук должен быть верным, только такое звучание может захватывать духов и дух. Поэтому поэт и работает над звучанием стиха – без него не будет нужного воздействия и красоты. В Стоглаве, сборнике решений «Стоглавого собора», прошедшего в 1551 году и записавшего в ста главах правила внутренней жизни Церкви и её отношений к государству и народной жизни, говорится о том, что волхвы и чародейники бьют в кудесы (бубны). Бить в кудес – это то же самое, что камлать, шаманить. Это значит, что ещё в середине шестнадцатого века русский народ помнил, как воздействовать на мир с помощью звуков и вибраций.
Не следует забывать об осторожном и бережном обращении с заговорами, необходимо помнить о могучей силе самих слов, вернее, о том, что стоит за ними. «Слово не стрела, а пуще стрелы», – гласит мудрая русская пословица.
Мы уже говорили про то, что заговор направлен на восстановление равновесного течения жизни, а если заговор направлен на нарушение равновесного состояния, то можно ожидать ответного действия, мир-система «не любит» дисбаланса. Для наших Предков речь была священна, она воспринималась как божественный дар, призванный помочь человеку сохранять связь с миром Богов. И понятие «мёд поэзии», которое неоднократно использует А.Н. Афанасьев, говорит не о красоте, а о силе слова, о его волшебной способности оказывать воздействие на мир. В своих изысканиях он говорит о божественной речи, которой Боги когда-то наградили людей. «Добытый от Суттунга мёд Один даёт не только асам, но и людям, если пожелает наделить их мудростью и поэтическим вдохновением. Поэзия поэтому есть дар небесный, и на языке скальдов она называлась кровью Квасира, питьём карликов и асов, сладким вином Суттунга, добычею и изобретением Одина. Раздавателями этого дара были Боги: у греков – Зевс и Апполон, у германцев – Вотан и Браги, у финнов – Вейнемейнен, у славян может быть – Велес, так как в Слове о Полку Игореве певец Боян назван «Велесовым внуком». Афанасьев определённо искал в речи силу, способной менять мир и человека, говоря о том, что «речь и река происходят от одного корня».
Скептики могут доказывать, что это всё суеверия и предрассудки, но их слова будут иметь значение только в том случае, если научная картина мира сможет объяснить в нём всё. Если же сегодня ученые не могут однозначно утверждать, что познали мир до конца, их представления – не более чем модель, построенная на частичных знаниях об устройстве мира и где-то соответствующая некоторым его частям. Народный образ мира, вероятно, тоже не был совершенным. Но это не значит, что он не содержал в себе части, которые должны быть сохранены человечеством, потому что какая-то часть действительности была познана только народной мифологией.
Представления о мире наших Предков отражались на их образе жизни, были не просто непротиворечивы и взаимоувязаны и не просто составляли когда-то живую картину мира в сознании людей, они ещё и показывают удивительное единство в обращении с, казалось бы, очень разными стихиями или явлениями. Наше народное мировоззрение было цельным, в нём не было случайных и противоречивых представлений. Единственно слабое место – это заимствования из чуждых образов мира, из христианства, искусственно созданного для порабощения народов и захвата мира.
Белояр (Максим Ионов)
Журнал "Родноверие" выпуск-3