![Сварожий круг / Мария Барковская]( "Сварожий круг / Мария Барковская")
1. Обряд
ОБРЯД — это направленный поток Силы, призванный подновлять нашу связь с Незримым. Это наша Воля, запечатлённая в действии. Упорядочивание Мира и приведение в порядок себя, как неотъемлемой части Мироздания.
Так называемая «народная этимология» усматривает исходное значение слова «обряд» в обряжении — ритуальном переодевании, лицедействе. Хотя эта составляющая действительно присуща — прямо или косвенно, непосредственно или символически — некоторым обрядам, первоначальное значение слова всё же другое: «приведение чего-либо в порядок», «упорядочивание, следование Ряду».
Обряд, совершаемый исключительно ради следования традиции, живущей непрерывным самоповторением, зачастую оказывается лишён «души», внутреннего Лада, без которого Ряд становится насилием над собой или над другими, обязательным к исполнению долженствованием, сродни тюремному или армейскому распорядку. В то же время Лад, лишённый соответствующего выражения во внешних формах, остаётся не воспринимаемым, не узнанным теми, для кого реально лишь то, что облечено в зримую форму.
Мудрый использует обряд как инструмент для осознанного Переноса Сознания из личности в Сущность, для построения «моста» от личного к Вечному, тогда как глупец следует бессознательной привычке к сложившемуся образу действий, путая форму и содержание. Мудрый через следование обряду утверждает свою Веру как Верность (долгу, Родным Богам или просто своему Пути), в то время как глупец очаровывается внешними формами, неизбежно впадая в суеверие и «обрядоверие», за верность принимая привычку.
Высший Обряд творится не здесь или там, но всегда на Капище Сердца — внутри того, кто вершит посредством него свою Истинную Волю.
2. Очищение
ЧТОБЫ раскрыть подлинное, нужно превзойти преходящее. Чтобы построить дом, прежде необходимо расчистить место и заложить фундамент. Чтобы увидеть в зеркале ума отражение Бога, следует очистить ум от той «пыли», что препятствует выявлению истинного Облика.
Чтобы очистить тело снаружи, его омывают водой. Чтобы избавиться от болезней и недугов, подтачивающих телесное здоровье, нужно наладиться внутри — очистить душу. Тело — это нерукотворный Храм души, и негоже, чтобы он пребывал в нечистоте и пренебрежении. Чистая душа требует чистого пристанища, достойной обители, что даст возможность душе проявиться в возможной полноте и первозданной чистоте.
Как часто мы, держась за отжившее, прикипаем душой к прошлому, тем самым урочим тело, живущее всегда в настоящем — здесь и сейчас! Но пока не совершена работа в душе, работа над телом не приносит ожидаемых плодов. Чистота — это наше естественное состояние, но как часто мы предпочитаем грязь, в неведении принимая её за неотъемлемое свойство своей природы, как часто верим в «первородный грех», когда речь идёт всего лишь об ошибке, которую легко можно (и дóлжно) исправить! Родные Боги всегда с нами, но всегда ли мы с Ними?
Очищение — это снятие покровов, за которыми сокрыто Божественное. Существует множество различных вариантов обряда Очищения, но все они действенны лишь в том случае, когда человек действительно готов отпустить то, что ограничивает его, обуславливает его поведение, препятствует раскрытию его Истинной Природы.
Подлинное счастье нельзя подарить или передать — его можно только обнаружить в себе, раскрыть изнутри. Люди хотят быть счастливы, но не желают меняться, расставаться с привычными стереотипами поведения и восприятия, с выстроенным образом «себя». Между тем, мудрый блажен не потому, что обрёл некий «предмет» счастья, а вследствие того, что безоговорочно отдал личное в себе Вечному. Эта отдача происходит добровольно и осознанно — лишь в этом случае «потеря» оборачивается поистине великим Приобретением, не имеющим равных.
Чистая душа внемлет безмолвному Голосу Божественного, когда личное в человеке обращено к Вечному, посвящено Ему без остатка. Чистому поистине всё чисто, тогда как иному — иначе. Лишь вышедший из узилища своих обусловленностей на свободу знает, что ключи от его тюрьмы всегда были в его руках, а двери были заперты отнюдь не снаружи, но всегда изнутри.
3. Имянаречение
ПОЛУЧАЯ новое имя, человек обретает новый Путь. Или, точнее говоря, выходит на новый этап своего Пути. Также не будет ошибкой сказать, что переход на очередной этап Пути порой предполагает столь глубокое внутреннее изменение в существе человека, что принятие нового имени становится просто необходимым. Неслучайно в древности у разных народов принятием нового имени могли сопровождаться различные Посвящения, от возрастных до профессиональных.
Имя приложимо к смертной личности, но не к Бессмертной Сущности. Наша Истинная Природа — Бездна НЕРОЖДЁННОГО — не имеет имени изначально. Всё, что может быть так или иначе поименовано, рано или поздно умрёт или трансформируется, превратившись во что-то другое. Бесконечная вереница форм, сменяющих друг друга на пути из прошлого в будущее, облекается столь же бесконечным числом имён, но когда человек постигает свою Истинную Природу — Безымянное БЕСФОРМЕННОЕ, он более не нуждается в именах или же, в каком-то смысле, принимает все имена без разделения, и всякое слово отныне может стать его именем — Именем не человека, но Бога.
В Славянской традиции обряд Имянаречения помогает человеку осознать себя как часть Рода. Обретая родовое имя, Славянин раскрывает в себе Родовую Память, что единит Предков и потомков, Род Небесный и Род Земной. Так ветвь осознаёт себя частью Великого Древа, так луч Солнца вспоминает свой Источник, так Родович вспоминает своё родство с ПРЕДКАМИ своих Предков — Родными Богами.
Получая новое имя, следует быть готовым к необратимым изменениям, которые ждут тебя на последующем этапе Пути. Родовое имя — это Слово Силы, которым человек пробуждает Родовую Мощь, прежде сокрытую в Роду Небесном. Проречённое имя меняет узор Судьбы или отражает уже свершившиеся изменения, единя внешнее и Внутреннее, способствуя воплощению в человеке Силы Рода.
Принимая имя, которое носил один из Предков по Крови, человек получает в его лице Духа-Хранителя — мудрого Наставника и Советчика, чей безмолвный голос будет звучать Зовом Крови, помогая Родовичу следовать своему Родовому Долгу, который, в свою очередь, несёт в себе три составляющих: посильная помощь сородичам, живущим в Яви; продление Верви Рода и разумное сохранение наследия Предков; а также Духовное Самопознание — постижение Духа Рода в себе.
Чтобы выйти за пределы всех имён и форм, стадия их осознания должна быть пройдена. Лишь то может быть превзойдено, что прежде было осознанно пережито и проработано. Так, превосходя свою животную природу, мы становимся настоящими людьми, а превосходя в себе всё «человеческое, слишком человеческое», мы получаем возможность раскрыть в себе Божественное. Выше этого — только Бездна НЕРОЖДЁННОГО, где исчезают все разделения, растворяются все имена и формы и преодолевается всякая двойственность, где между Сердцем и Солнцем больше нет преград...
4. Свадьба
КОГДА встречаются мужчина и женщина, в них встречаются Бог и Богиня. Двое находят друг друга, чтобы стать одним, вспомнить об изначальном ЕДИНСТВЕ. Всматриваясь в глаза своего любимого или любимой, вслушиваясь в него или неё Сердцем, мы так открываем сокровенное в глубине своей души. Бог и Богиня едины изначально и нераздельно, но в этом Явленном Мире Они вновь и вновь ищут друг друга, находят и сливаются воедино — вечно играя в эту Свою Игру, снова и снова умирая и возрождаясь друг в друге.
Бог и Богиня встречаются в душе каждого из нас, когда мы поистине любим, забывая в Любви себя и отдаваясь без остатка Предмету своей Любви. Влюблённый, встречая ту, в чьём присутствии поёт его Сердце, через земную возлюбленную обращается к своей сияющей Аниме, говоря языком глубинной психологии (точнее, аналитической психологии К. Г. Юнга), а любящая через возлюбленного устремляется к свету звезды своего Анимуса.
Чтобы встретить Бога вовне, нужно встретиться с Ним внутри. Чтобы раскрыть в себе Бессмертный Дух, эта Встреча с Божественным должна состояться во всей полноте, изменив и преобразив человеческое существо на всех планах его бытия. Когда внешнее не противопоставляется внутреннему, а отражает и воплощает его, тогда земная встреча становится поистине Встречей на Небесах...
Свадебный обряд известен в разных традициях и в том или ином виде практически у всех народов. В Славянской традиции, в том числе в практиках современного Славянского Родноверия, существует несколько вариантов проведения этого обряда. Его центром и Духовным средоточием обычно выступает Священный Огонь, или Древо — зримый образ Мирового Древа, или почитаемый Камень, символизирующий собой Камень Алатырь традиционных русских заговóров — «Сердце Мира», к Которому приходят двое, чтобы стать поистине ОДНИМ. Обходя несколько раз вокруг Огня, Древа или Камня, молодожёны таким образом обращаются к Силе Родных Богов и Предков, пресуществляющей нас, подобно Огню, наполняющей Жизненной Силой, подобно Живому Древу, и воссоединяющей нас с Родовой Памятью, подобно Древнему Камню. Конечно, всё это — лишь символы, но когда они становятся действительно значимыми для нас, внешние действие открывается вратами во внутреннюю мистерию — Таинство не только плоти, но и Духа.
Свадебный обряд совершают люди, но встречаются в нём Боги, ибо люди, раскрывая в себе Божественное, способны не только соприкоснуться телами и душами, но и пережить экстаз Духовного Единения. Глупцы слепо верят во внешнюю сторону обряда, тогда как мудрые смотрят на происходящее не глазами плоти, но Оком Духа, ведая сокровенный смысл этого Божественного Таинства, в котором Бог и Богиня восстанавливают изначальную — позабытую людьми — целостность Бытия.
5. Оберег
ОБЕРЕГ — это и предмет, который помогает человеку сохранить свою целостность во враждебной обстановке, и обряд, результатом которого становится защита от нежелательных внешних влияний.
Обереги как предметы могут быть самыми разными, и механизмы их действия также могут весьма различаться. Так, например, оберег, являющий собой символ кого-либо из Родных Богов, может помогать нам ощущать связь с Силой данного Божества, и через эту связь человек окажется защищён от негативных воздействий определённого рода. Оберег, представляющий собой медвежий коготь или волчий клык, поможет носящему его раскрыть в себе силу, соотносимую с данным животным: стать сильным, как разъярённый медведь, стремительным, как нападающий волк и т. д. Оберег в виде Восьмилучевого Коловрата ( ) — наиболее распространённого символа современного Славянского Родноверия — поможет человеку почувствовать свою связь с Родом и Родными Богами, пробудить Родовую Память через обращение к Духовному наследию Предков. Наиболее известный Родноверческий женский оберег — Лунница ( ), ношение которой может способствовать раскрытию в женщине Силы Богини...
Обережный обряд проводится ради построения или подновления психической защиты от агрессивных посторонних влияний, а также с целью оказания помощи человеку в сбережении своей Жизненной Силы, когда внешнее давление лишает его душу покоя. Вообще, лучшей защитой для человека при любых обстоятельствах является Лад в Сердце, внутренняя целостность и открытость Божественному. Поэтому лишь тогда совершаемый обряд будет действенным, а результаты его не окажутся скоротечными, когда человек магические практики естественным образом совмещает с развитием осознанности, а увеличение его Жизненной Силы не идёт вразрез с Духовным Самопознанием.
Обычный человек, начиная заниматься магическими практиками, способствующими накоплению Силы, зачастую направляет потоки этой Силы по привычным руслам, вследствие чего сила его страстей, обусловленностей и привязанностей к преходящему лишь возрастает, тогда как идущий путём Духовного Самопознания использует магию и обретаемую посредством магических практик Силу не для достижения мирских целей, а как один из инструментов для постижения внутренних просторов и раскрытия своей Истиной Природы.
Обережный обряд может огородить тебя «тыном железным», говоря словами русских заговóров, от «порчей и корчей», от недугов и невзгод на какое-то время, но только Духовное Самопознание способно помочь тебе получить не теоретический, но практический ответ на вопрос о смысле жизни и перенаправить острие Осознания на тот уровень, где никакие обереги тебе просто не понадобятся...
6. Смерть
СМЕРТЬ — дыхание Морены — врывается в наши сны без помпезных обрядов и нескончаемых рассуждений. Она касается нас мягко, словно поцелуй любимой, и бесповоротно, словно обезумевшая лошадь, скачущая к обрыву, за которым нас ждёт безумный и всеразрывающий Ветер Беспредельности.
Смерть — поцелуй Морены — благословляет следующих Стезёю Возврата, обращённых к Бездне НЕРОЖДЁННОГО внутри, и наносит незаживающую рану тому, кто страшится Её Даров, тщетно надеясь в Её объятьях сохранить то, что он прежде считал «собой».
Смерть — касание Невыразимого — обнажает нас перед Вечностью, Коей мы не в силах обладать (ибо это Она безгранично владеет нами и всем тем вокруг нас, чего мы не знаем...), и облачает готовых в неизъяснимое Сияние у Врат Прозрения. Смерть без сожалений совлекает с нас ложные личины, кои мы принимали порой за выражения своего лица, и безжалостно сдирает покровы, коими мы тщились отгородиться от Огня, пылающего не где-то вовне, а внутри... Смерть возвращает нас к настоящему СЕБЕ.
Смерть обрушивается на глупца всегда нежданно; к мудрому же Она приходит как давно ожидаемая Гостья, что позовёт его за Собой в Странствие без конца и возврата, и откроет Просторы, непостижимые для рассудка, средь живых потаённые — слишком тёмные для слепых в Ином Мире плотских глаз... Смерть, разодрав фальшивый купол этого зримого неба, отверзет Вещее Око тому, кто не спит.
Если ты обратил своё Сердце к Смерти ещё при жизни во плоти, если осознанно и без сожалений принёс в требу Морене свою отрубленную — отсечённую Мечом Истинного Ведания — голову, если предстал пред Нею без покровов, с пустыми руками, как новорождённый или покойник, но в отличие от них сделал это с полной ясностью и осознанностью, если ты оплакал оставленного за левым плечом «себя», ещё будучи в теле, и осушил свои слёзы в Чёрном Пламени Неосквернённой Мудрости, пылающем внутрь, опалённый сиянием Чёрного Солнца Неспящих, тогда ты, не изуроченный язвами Времени, пройдёшь по кромке Огня, не оставив следа на полотне из золы и стылого пепла, и войдёшь в Чертоги Той, Которая владычествует в Смерти, не как потерявшийся путник, но как Сам Вещий Владыка, восходящий в Чертоги Своей Вечной Возлюбленной, где нет погибели, но лишь Подлинность за пределами снов...
7. Традиция и её имитации
ИСТИННАЯ Традиция — это прямая Передача из Духовного Источника. Откровение, полученное без посредничества, когда Божественное раскрывается из глубины твоего собственного Сердца. Самые длинные бороды у мужчин и самые долгополые юбки у женщин, самые «традиционные» вышивки на одежде и рушниках, самые «аутентичные» (или самые пещерные?..) формы обрядности, самые «народные» голоса при исполнении репертуара неграмотных бабушек вековой давности и т. п. — всё это признаки и атрибуты имитаторов от Духовности или, в лучшем случае, музейных работников, но не людей Традиции в высшем смысле этого слова.
Страсть некоторых «традиционалистов» к имитации привычек крепостных крестьян, к культивированию культуры социальных низов эпохи двоеверия, ко всем этим играм в «народность» не следует путать с живым Духовным опытом, который обретается в раскрытии внутреннего Огня и не передаётся с «коллекционированием» сортов стылого пепла и заплесневевшей пыли веков. Обряд, построенный исключительно на обычае, характерном для определённой исторической эпохи, которая давно миновала, конечно, может быть интересен с точки зрения исторической реконструкции, но с большой вероятностью окажется бесполезной пустышкой для того, кто ищет непосредственного взаимодействия с Силой.
Ничто так не далеко от подлинной Традиции, как слепая приверженность «традициям» и фанатичная вера в силу «обычая». В наше время длиннополая «вера» и посконная «обычайность» иных любителей битых молью подрясников и инфантильных недотёп столь же смешны и нелепы, как воин, вышедший на поле боя в ядерный век с кремнёвым ножом за голенищем.
Истинная Традиция, в отличие от многочисленных имитаций, всегда несёт живой инициатический импульс, то есть имеет действенный потенциал, способный трансформировать и преображать, в то время как игры в «народность» всегда остаются не более чем играми, привлекающими людей с соответствующими склонностями, но не способными помочь им раскрыть свою Истинную Природу. Те формы, что в своё время и в своей культурной среде могли являться инструментами для Духовной работы определённого уровня, по прошествии веков или даже лет (а иногда и ещё быстрее) неизбежно превращаются в пустые скорлупы, оставленные Духом подлинной Традиции и потому годные лишь для музейного экспонирования или для «благочестивого» самообмана глупцов, не видящих разницы между формой и содержанием, между обрядом и «обрядоверием», между Живой Традицией и её отжившими формами.
Многие «традиции», возможно, достойны самого пристального рассмотрения и изучения, и они порой действительно могут содержать намёки на некогда связанный с ними живой опыт, но никакой чужой опыт не может заменить индивидуальной практики и обретения непосредственного опыта самим человеком, вставшим на путь Духовного Самопознания. Без личного опыта прозрения и определённой глубины понимания даже живые формы, несущие в себе инициатический импульс подлинной Традиции, могут оказаться незамеченными и неузнанными теми, кому не хватает для этого соответствующей внутренней зрелости. Ибо пока человек оказывается не способен различать проблески Вечного в потоке преходящего, он вряд ли сможет даже через самые «аутентичные» формы увидеть и раскрыть Дух подлинной Традиции, которая никогда и нигде — ни в одну историческую эпоху и ни у одного народа — не была достоянием толпы.
8. Жизнь как обряд
УМЕНИЕ видеть, находить и встречать в обыденности Божественное есть признак мудрости. Многие с упоением говорят о Богах, с воодушевлением участвуют в обрядах, но их повседневность оказывается вопиюще бедна, лишена восторга встречи с Божественным. Громогласно проречь на обряде славу Родным Богам и Предкам нетрудно, куда труднее жить так, чтобы сама твоя жизнь была славой Богам и следованием заветам Предков.
Величественность и помпезность многолюдных собраний и учреждений способны подавлять слабые умы, подверженные ослеплению эмоциональным возбуждением происходящего. Публичность и растущая известность иной персоны порой делают её бесчувственной и ожесточённой, зацикленной на своих проблемах и особенностях личности, которым придаётся значение несравнимо большее, чем они того действительно заслуживают. Всё это может привести к тому, что человек на каком-то этапе своей жизни перестаёт видеть Божественность и красоту в повседневности, перестаёт слышать безмолвный голос своего Сердца, которым с ним говорят Великие Боги.
Улыбка ребёнка порой больше скажет о Божественном, чем религиозное «чудо», произошедшее на глазах у возбуждённой толпы. В тишине — во внутреннем Безмолвии — жаждущему встать на Путь Ученичества легче услышать голос Учителя, который всегда внутри. В объятиях возлюбленной можно полнее прочувствовать гармонию Мира — Лад Всемирья, нежели в одержимости аскетическим изуверством, заставляющей иных в телесной и душевной патологии видеть «подвиг» и ожидать за него «награду» где-то в загробном Мире.
Для мудрого даже обыденность может стать обрядом, открывающим Врата Божественного, тогда как для глупца даже обряд рано или поздно превращается в обыденность. Открытый душой и внемлющий Божественному по велению Сердца видит проявления Божественного повсюду без исключения, в то время как лицемер или формалист и на обряде, пребывая среди обращающихся к Родным Богам, находит лишь очередной повод для самолюбования либо неизбежно черствеет душой, считая своей религиозной обязанностью следовать тем или иным предписаниям, предпочитая угнетающую его Дух дисциплину свободе поющего в экстазе Сердца.
Пока сама жизнь не стала для тебя Обрядом в высшем смысле этого слова, поистине наивно надеяться, что через тот или иной обряд ты откроешь для себя настоящую Жизнь.
9. Огонь обрядовый и хозяйственный
В СОВРЕМЕННОМ Славянском Родноверии почитают Огонь как одну из четырёх Природных Стихий, как проявление Божественной Силы, зарождающей жизнь, поддерживающей её своим теплом и разрушающей своим иссушающим жаром, дабы затем пресуществить и воскресить[1] — возродить внове.
Иногда говорят о Белом — Сварожьем — Огне Творения, Красном — Перуновом — Огне [Поддержания] Жизни и Чёрном — Велесовом — Пламени Растворения. Также различают Огонь Земной (пылающий в Родовом Очаге) и Огонь Небесный (горящий Солнцем на Небе и сходящий на Землю грозовыми Перуновыми Молниями). Ещё говорят об Огне Явном (Явленном), горящем на Земле кострами, и Огне Тайном, сокрытом, пылающем незримо внутри живых существ.
В Учении Великой Нави говорится о Чёрном Пламени, невидимом для плотских глаз, пылающем внутрь, указуя на Путь Возврата — Возвращения к нашей Истинной Природе, к Духовному Центру...
В обрядовом пространстве Огонь является Вратами, через кои приносимые сородичами Требы возносятся до Родных Богов.
Во время проведения очистительных обрядов Огонь предстаёт стихией, связанной с чистотой не только физической, но и ритуальной, — стихией, пережигающей во прах «всё худое, всё иншее», говоря словами одного обрядового обращения. Огонь своей Ярой Силой выжигает наведённые чары, наложенные заговоры и «призоры». Огонь ритуально очищает людей и предметы, помогая оставить прежние привязанности и «стереть следы» прошлых влияний.
Погребальная Крада (Клада), объятая Священным Пламенем, отверзает уходящей душе Врата в Навь — в Мир Предков, одновременно очищая мёртвую плоть от всякой скверны...
Обрядовый Огонь, возжигаемый на Капище с соответствующими славлениями и призываниями Божественной Силы, величаемый Огнём Сварожичем — Божественным Сыном Небесного Огня (Сварога), следует отличать от хозяйственного костра, на котором сушат одежду, готовят еду и т. п. Если на первый распространяется ряд ритуальных запретов, то второй оказывается практически свободен от каких-либо условностей при обращении к нему. Так, в обрядовый костёр запрещается кидать сор, рядом с ним не сквернословят, на нём не сушат одежду, особенно обратившись к Огню промокшей спиной, и т. д., видя в нём живой Образ Бога. Хозяйственный костёр, в отличие от обрядового, хотя и заслуживает бережного обращения как всякая Природная Стихия, тем не менее, позволяет обращаться с Огнём, не боясь совершить ритуальное осквернение, как в случае со Священным Огнём, возожжённым на Капище, куда была призвана Сила Божества.
10. Рушник в обряде
РУШНИК (рус. полотенце, рукотерник, ручник, утирник, полка, ширинка; укр. рушник; белор. рушнік, уціральнік; болг. ръченик, пошь, рута, обрус, пешкир, тестемел, чевре, кесария; макед. рачник, пешкир; серб. пешкир; словен. rocnik; польск. ręcznik; чеш. ručnik; словацк. ručnik; карел. käspaikka) — полотенце из домотканого холста. Предмет народной культуры и народного творчества Славян, в большей степени восточных. Предмет обыденного и ритуального назначения; наделяется семантикой пути, дороги, соединения, связывания. В обрядах выступает в качестве дара, оберега, покрывала, украшения, символа праздника, имеет знаковую и оповестительную функцию. Обрядовые функции и символика рушника во многом аналогичны полотну (полотенцу). Рушник широко используется в разнообразных обрядовых ситуациях: на Похоронах, Свадьбе, и Родинах, в Кологодных (календарных) обрядах, в народной магии, медицине.
В современном Славянском Родноверии рушник используется для подношения Треб Родным Богам, для оборудования домашней Божницы (Красного Кута), повязывается в качестве подношений и в знак уважения на Священные Капи — обрядовые изваяния Богов и Предков, на Священные Деревья и т. п. Рушниками убираются Священные Камни и другие почитаемые Святыни.
«Встать на рушник» с кем-либо — в Славянской традиции означает «сыграть Свадьбу». Во-первых, молодые в буквальном смысле встают на рушник во время проведения Свадебного обряда; во-вторых, жрец ритуально связывает им руки рушником так, чтобы рука невесты, стоящей слева от жениха, лежала на его руке (этот рушник молодые сохраняют в знак крепости их семейных уз); в-третьих, молодые приносят на рушнике совместную Требу Родным Богам и Предкам, вкладывая её с рушника в Священный Огонь.
Через рушник, не касаясь голой рукой, берут обрядовые предметы, которые «отпускаются в Навь», например, Бадняк — украшенное сухое обрядовое полено (символ уходящего года и одновременно «мост», перекинутый из старого года в новый), сжигаемое в Священном Огне на Коляду.
Через рушник берут тело почившего сородича и прогоревший прах после проведения Тризны. Через рушник вносят в Огонь обрядовое чучело Мары-Зимы во время Масленичной мистерии, совершаемой Родноверами в пору Весеннего Равноденствия (в отличие от двоеверческой либо набирающей популярность ныне «светской» Масленицы, отмечаемой по церковному календарю).
Различная ритуальная утварь, присутствующая на Божнице, а также Домашние Чуры (обрядовые изваяния, обычно вырезанные из дерева) и Свята (расшитые либо рисованные, зачастую изображающие Богинь) утверждаются непременно на расстеленные рушники с вышитой на них соответствующей символикой, коими выстилается Красный Кут. Завёрнутыми в рушники могут храниться некоторые ритуальные предметы, используемые в обряде.
Рушник может ритуально разрубаться пополам, когда необходимо отсечь нечто, чему пришло время уйти из нашей жизни. Так, например, при разводе рубится Свадебный рушник, которым связывали руки молодым. Иногда рушник разрубается при совершении обрядов Очищения.
Старые рушники сжигаются в Очистительном Огне, зарываются в Землю либо «отпускаются» по Воде.
11. Магия нового имени
(Заметки к обряду Имянаречения)
НЕОБХОДИМОСТЬ обретения нового имени при прохождении возрастных или профессиональных посвящений, в процессе преодоления «духовного кризиса» или перехода на новый этап Духовного Пути может субъективно переживаться человеком по многим причинам. Здесь мы коротко остановимся на одной из них, связанной с психологией Свободы.
Обычный человек, как правило, склонен отождествляться со своим именем, вследствие чего в его уме происходит неосознанное связывание привычных и известных качеств его личности с тем именем, которое он носит и по привычке считает «своим». Между тем, любое качество личности, любое наработанное и закрепившееся свойство ума является не только важным инструментом в деятельности человека, но и ограничивает его поведение известными рамками, обуславливает его личностные границы. Вставая на путь Духовного Самопознания, человек осознанно выходит за привычные границы, расширяя свой Образ Мира и образ «себя» — вплоть до выхода за пределы всяких обусловленностей, что одно только и может быть названо подлинным Духовным Освобождением.
Свобода, как раскрытие нашей Истинной Воли, означает восстановление вольности нашего Духа, не скованного никакими рамками, порождёнными ограничивающим неведением нашей Истинной Природы. Ограниченность одним-единственным Образом Мира и одним-единственным образом «себя» зачастую ведёт к фанатизму и формализму в Духовной практике, тогда как способность видеть Мир и себя многомерно является необходимым шагом на пути к Свободе.
Стереотип привычного поведения, связанный с носимым именем, может быть сломлен при обретении нового имени, которое со временем, конечно, также может оказаться ограничивающим фактором, но на начальном этапе послужит знамением Свободы — проблеском необусловленности прошлым.
12. Мужское и Женское в обряде
ПОМИМО традиционно распределяемых «мужских» и «женских» функций в обрядовом действе, в том числе предписываемых Славянским обычаем жрецу и жрице, не следует забывать и о более глубоких психологических соответствиях в сакральной символике обряда как такового.
Так, в обряде происходит своего рода встреча двух взаимонаправленных потоков: от человеческого к Божественному и от Божественного к человеческому. С одной стороны, человек прилагает усилия, рационально следуя тому или иному — предписанному традицией либо новаторскому — методу проведения обряда, то есть сознательно трудится, напрягая все силы души, с целью «добиться» Духовной Встречи с Богами и Предками. С другой стороны, Божественное благодатным Даром, вне прямой зависимости от прилагаемых усилий, открывается ему Само из Себя — в непосредственном внутреннем переживании, превосходящим рациональный уровень, если душа данного человека достаточно «созрела» для такой Встречи. Человек, участвуя в обряде, обращается к Божественному, жаждая Встречи с Ним и прилагая для этого все возможные усилия, которые, конечно, не обязывают Божественное проявиться в сей же миг, но, скорее, готовят самого человека для возможной Встречи — способствуют определённым внутренним изменениям в его душе, благодаря которым переживание такой Встречи становится возможным.
Традиционно рациональный метод достижения связывают с Мужским принципом, тогда как восприимчивость и чуткость — с Женским. Целеустремлённая воля человека добиться Встречи с Божественным — это проявление Мужского принципа, а его готовность «утишить» свой ум и в Безмолвии Сердца воспринять Божественную Любовь — проявление принципа Женского.
В связи с вышесказанным будет также уместно коснуться разделения религий на, условно говоря, «патриархальные» и «матриархальные». Чтобы понять, в чём их отличия, можно рассмотреть отличие материнской и отцовской любви к ребёнку. Мать, в идеале, любит ребёнка не за что-то конкретное, её любовь безусловна, тогда как любовь отца, как правило, обусловлена теми или иными качествами ребёнка, и её нужно заслужить. Мать, в отличие от отца, любит малыша, потому что это её родное дитя, а не вследствие того, что он оправдывает материнские надежды или соответствует тем или иным требованиям, в то время как отец желает, чтобы любовь с его стороны была «справедливо заслуженной» ребёнком (разумеется, речь идёт здесь о неких обобщённых архетипах Матери и Отца, в реальной жизни такие чистые типы встречаются не часто).
Эрих Фромм в «Искусстве любить» (1956) пишет: «Теперь мы можем вернуться к важной параллели между любовью к родителям и любовью к Богу. Младенец начинает с привязанности к матери как к основе существования. Он чувствует себя беспомощным и нуждается во всеобъемлющей материнской любви. Затем он обращается к отцу как к новому объекту любви; отец учит его управлять своими мыслями и действиями; на этой стадии ребенком движет потребность заслужить одобрение отца и избежать его неудовольствия. По достижении зрелости человек освобождается от материнского покровительства и отцовского руководства. Он устанавливает в самом себе материнский и отцовский принципы. Он становится собственными родителями и теперь сам себе отец и мать. В истории человеческой расы мы можем видеть — и предвидеть — то же развитие: от любви к Богу как привязанности беспомощного существа к матери-Богине — через привязанность-послушание к Богу-отцу — к стадии зрелости, когда Бог перестает быть внешней силой, когда принципы любви и справедливости поселяются внутри человека, когда он становится един с Богом и тогда уже говорит о Боге [в значении некоего отдельного, сверхъестественного «существа», — прим. В.] только в поэтическом, символическом смысле»[2].
Обряд, совершаемый не исключительно формально, но с душевной самоотдачей, может способствовать воссоединению Мужского и Женского принципов в человеке: с одной стороны, посредством соединения рационального волевого метода с интуитивной восприимчивостью и иррациональной «чуйкой», а с другой стороны, посредством диалектического примирения «дисциплины» Бога и «благодати» Богини — устранения противоречий между следованием Родовой традиции и индивидуальным Духовным Прозрением благодаря выходу на новый, более высокий (или, лучше сказать, более глубокий) уровень САМО-осознания.
Встающему на Путь Ведания дóлжно преодолеть двойственность Духовного неведения и воссоединить в себе архетипические качества Бога и Богини, Рода и Природы — восстановить целостность своей души. С уровня «матриархальной» или «патриархальной» религии ему необходимо перейти на уровень Духовного синтеза, выводящего за пределы ограниченных противоположностей. Лишь тогда человек окажется в состоянии осознать себя Истинным Сыном или Дочерью Бога и Богини, способным не только пассивно принимать необусловленную Любовь Богини-Матери, но и быть поистине сотворцом в деяниях Бога-Отца, следуя своей Истинной Воле, нераздельной с Волей БОЖЕСТВЕННОГО.
Слава Роду!
Влх. Велеслав
[1] Кресить (кресать) — «высекать Огонь». Воскресение — буквально: «высекание-возрождение Огня [Новой Жизни]». Ср.: «Еще яснѣе связь понятiй огня и жизни становится для насъ въ словѣ „воскресать“, которое образовалось отъ стариннаго слова „кресъ“ — огонь (кресиво или кресало, польское krzesiwo — огниво; кресати, кресити — высѣкать искры, откуда „кресник“ — Iюнь, т.-е. мѣсяцъ огня) и буквально значитъ: возжечь пламя, а въ переносномъ смыслѣ: возстановить погасшую жизнь [Аѳанасьевъ. Поэтическiя воззрѣнiя, III т., 205 ст.; Буслаевъ. Историческiе очерки, т. I, 139 ст.]» (цит. по изд.: Свящ. А.Н. Соболевъ. Загробный Мiръ по древне-русскимъ представленiямъ (Литературно-историческiй опытъ изслѣдованiя древне-русскаго народнаго мiросозерцанiя). Сергiевъ Посадъ: Изданiе книжнаго магазина М.С. Елова, 1913. С. 48–49); «Крес, происходя от корня кр ударять разить, первоначально мог иметь значение и огня, вызванного ударом из камня или трением из дерева, а также и значение огня небесного, светила, по связи понятий луча солнечного и стрелы — в языках и преданиях индоевропейских. Месяц огня и света небесного, а равно и праздник этого времени именовались кресом. В одном Прологе крѣсъ и крѣсины употребляются в значении солнечного поворота, ή τοῦ ἡλίου τροπή, solstitium. И доселе употребляются слова кресиво и крес, как остатки древнейшего быта и верования: кресиво в значении огнива, а крес — жизни и здоровья, в выражениях “быть на кресу”, “голова на кресу” — согласно с глаголом вос-кресить» (цит. по изд.: Буслаев Ф.И. Догадки и мечтания о первобытном человечестве. М.: РОССПЭН, 2006. С. 82); «В славянском языке есть слово “крес” — огонь, пламя» (цит. по изд.: Путилов Б.Н. Древняя Русь в лицах: Боги, герои, люди. СПб.: Азбука, 1999. С. 20); «...в рамках обряда это огонь живой — Крес — и добывать его имеют право только мужчины» (цит. по изд.: Андреев А. Русские боги в Зазеркалье. Баба Яга. Часть II // Мифы и магия индоевропейцев. Вып. 4 / Под ред. А. Платова. М.: Менеджер, 1997. С. 131).
[2] Цит. по изд.: Фромм Э. Искусство любить / Пер. с англ. А.В. Александровой. М.: АСТ, 2016. С. 153–154.