«...Уже самый поверхностный анализ единиц пространственного кода заговорной модели мира выявляет их главную особенность — исключительную семантическую амбивалентность, оценочную неоднозначность, возникающую из-за отсутствия четко установленных границ между внутренним пространством верхнего и нижнего миров.
В отдельных текстах они настолько совмещены, а их доминантные признаки выражены так слабо, что исчезает всякая возможность верного отождествления местонахождения героя с верхним или нижним миром (9). Особенно заметно отсутствие дифференциальных признаков в ситуации встречи с умершим (см.: На море Океане, на острове Буяне лежат тридцать три мертвеца [ВРЗ 72]; ср.: По правую сторону стоит Пресвятая Богородица, а по левую лежит мертвец [ВРЗ 220], — где умерший противопоставлен, в том числе и пространственно, божественному персонажу, контакт с которым, в свою очередь, возможен только в ином мире).
Нередки случаи прямого кодирования всего пространства как потустороннего с последующим рассеиванием этого качества в отдельных образах. Оно может осуществляться посредством введения в начальный фрагмент текста трехчастной вертикальной структуры, с каждым звеном которой соотнесены верх, середина и низ мироздания с отчетливо ощущаемой ’’потусторонней” семантикой (типа: Месяц в небе, медведь в лесу, мертвец в гробу [ВРЗ 75])10.
Данному способу описания, очевидно, близок мотив наделения всех пространственных компонентов и объектов общим признаком, характеризующим их материальный состав, вещественное происхождение; в роли маркирующих элементов могут выступать камень (есть море каменное; на том море стоит каменный столп и па том столпе сидит каменный муж: высота его от земли до небеси, широта от востока до запада 11), кость (Есть гора костяна. На той горе есть стул костян. На том стуле костяном сидит царь костян, подпершись своим костылём костяным; шляпа на главы костяна, рукавицы на руках костяны и сапоги на ногах костяны [ЗОМ II, 27]), железо (есть железное море, на железном море есть железный столб, на железном столбу есть железный царь12), золото (Есть на сем свете златое море, а на т ом златом море злат терем, а в т ом златом терему златая лестница, по той злат ой лестнице златой муж ходит [ЗИС III, 2]) и т.п.
Встречающееся иногда разграничение миров с различным вещественным составом, их неявное оппонирование может интерпретироваться не только как свидетельство антитетичной по отношению друг к другу природы образующих такие модели элементов, но и как доказательство множественности, вещественной и пространственной негомогенности космоса (ср.: Стоит ступа железная; на той ступе железной стоит стул железный; на том стуле железном сидит баба железная; и прялица у ней железная и веретено у ней железное; и прядет она кудель железную; и зубы и глаза у ней железные; и вся она железе. И подле той ступы железной стоит ступа золотая; и на той ступе золотой стоит стул золотой; на стуле золот ом сидит девица золота и т.д. [ЗИС III, 16]; ср.: едет из окияна моря человек медян, и конь под ним медян и лук медян и стрелье медное; и тянет крепко лук и стреляет метко. На мху стоит сосна золотая, на сосне золотой белка золотая. И прострелит медный белку золотую [О РК 98]; здесь же см. характерный для восточнославянской волшебной сказки образ трех царств и мотив посещения их героем).
Не исключено, что совмещение различных по своему материальному происхождению микромиров происходит в результате контаминации в границах одного текста как хаотического, так и космического состояния универсума (как возможную картину мира до акта творения см. клишированные формулы типа: было при Агарене царе небо медно и земля железна и не дала плоду от себя [НС Е, 54]; При царе Ахаве <...> небо аки медено, земля аки железна [ОРК 14]; ср.: Небо надо мною медное, земля подо мною железная [О РК 97]).
В целом разнообразные случаи «металлизации» пространственно-временного континуума и смешение неоднородных но вещественной природе пространственных форм (появление сакральных объектов, ритуальных и бытовых предметов, персонажей, диких животных и скота и т.п., состоящих из золота, железа, меди, булата, камня), отсылающие к функции первоэлементов мира в ритуале (13), очевидно, являются позднейшим переосмыслением исходных представлений, призванным внести в изображаемое узнаваемые черты, повседневные подробности, тем самым конкретизировав, ’’этимологизировав” абстрактную модель"
С.Г. Шиндин
"Пространственная организация русского заговорного универсума: образ центра мира"