Обоготворение и почитание неба и небесных светил занимает огромное место в системе религиозных верований древности. Эти культы в той или иной степени свойственны всем без исключения земледельческим, скотоводческим и охотничье-рыболовческим племенам, конвергентно возникая на определенной стадии общественно-экономического развития. В Западной Европе, на Кавказе, в Передней Азии развитие «небесных» культов в основном совпадает с началом разложения родового общества, что соответствует бронзовому веку (1). Правда, четкие следы их в материальной культуре, в том числе и на территории СССР (2), прослеживаются уже в неолите, но только в бронзовом веке они распространяются повсеместно, зачастую принимая очень сложные и локально различающиеся формы. Вместе с тем единообразие религиозных воззрений, связанных с небесными светилами, приводило к сходным материальным воплощениям этих верований (сходство знаков-идеограмм, сходные формы почитания) независимо от этнической принадлежности носителей этих верований, независимо от территориальных и хронологических границ.
Это обстоятельство помогает глубже понять общие черты и специфику космических культов языческих славян, в среде которых они получили широкое распространение.
«Небесные» верования восточных славян, среди которых выделяется аграрный культ солнца, воплотились в символических знаках, своеобразных идеограммах, которые занимают видное место среди других мотивов древнерусской орнаментики. Зародившись в глубокой древности, они постепенно с изменением религиозных представлений претерпевали изменения как со стороны формы, так и содержания. Тем не менее основные формы этих знаков и смысл, в них заключавшийся, были одинаковы везде, где важную роль в религии играли астральные верования. Так, уже в бронзовом веке колеса, круги, звезды, свастики употреблялись как изображение солнца (3) (рис. 1).
Все эти символы оказались настолько устойчивыми, что в качестве декоративных элементов сохранились в народных узорах (резьба по дереву, вышивка) до наших дней, что было отмечено многими исследователями (4). Однако сам по себе археологический материал не служил предметом исследования. Отчасти этот пробел был заполнен Б. А. Рыбаковым, который на основе сопоставления археологических и этнографических данных исследовал ряд древнерусских орнаментальных мотивов, объяснил их языческое содержание и магические функции (5). Те же задачи поставил перед собой автор настоящей статьи, ограничившись изучением лишь тех знаков, которые относятся к культам небесных тел.
В восточнославянских археологических материалах, относящихся главным образом к X—XIII вв., мы находим много вариантов этих знаков, которые воплощают целый комплекс космических верований языческих славян. Большинство их связано с украшениями женского костюма (подвески к ожерельям, бляшки, височные кольца), где они играли магическую роль оберегов. На рис. 1 дан генеалогический ряд этих знаков по степени усложнения форм, хотя как простые, так и сложные формы зачастую синхронны.
Крест — древний магический символ, существовавший задолго до христианства у самых различных народов. Первоначально форма креста имитировала древнейшее орудие для добывания огня, поэтому он стал универсальной религиозной эмблемой огня, а затем солнца как огня небесного. Как и огонь, солнце умирает и возрождается в процессе движения по небу. Крест как эмблема солнечного божества становится языческим очистительным символом воскресения и бессмертия задолго до христианства (6).
У языческих славян крест был также символом огня. Огонь, по языческим поверьям, был очистительной, целебной стихией, способной отпугивать нечистую силу. Поэтому графический символ этой стихии — крест играет аналогичную роль. Его широкое распространение в народной среде говорит о древних корнях этого символа. В пережиточных народных обычаях связь огня с фигурой креста выступает достаточно четко. Например, на Украине в Великий Четверг приносили из церкви страстную свечу, огнем которой выжигали кресты на сволоках хат (7). Кресты ставили в избах, над окнами, воротами, дверями, на разных местах: около дорог, по краям улиц, на перекрестках, на пожнях, на высоких берегах, над могилами. Крест носят на шее, помещают на свадебном пироге и т.д. (8). В некоторые праздничные дни (например, в Коляды) был широко распространён обычай чертить медом кресты не только на домах и хозяйственных постройках, но на всех земледельческих орудиях, на мебели, посуде и т. д. (9). Этот обряд совершался для изгнания злых духов. Иногда хозяин, рисуя кресты, держал в руках блин (10), который некоторые исследователи считают символом солнца (11).
Рис. 1. Языческие символы небесных светил в древнерусских украшениях. I — общий вид украшений, II — схема орнамента на них, III — знаки, употреблявшиеся как солнечные символы в бронзовом и железном веке (по Ж. Дешелетту)
В древнерусских курганных древностях X—XIII вв. повсеместно распространены подвески-крестики разнообразных форм (рис. 1, 4-12), многие из которых не имеют никакого отношения к христианству. Подвески-крестики XI в. Найдены в земле радимичей (12), в костромских, курганах XI—ХII вв. (13), где язычество было ещё в то время очень сильно. Иногда они встречаются на одной цепочке с другими амулетами (коньками, ложечками, зубами зверя) (14). Некоторые экземпляры имеют аналогии с древностями финно-угорских племён.
Крест являлся одновременно и символом солнца. В древности были широко распространены представления о небесном происхождении земного огня. Огонь считался посланцем небес, даром неба, низведённым на землю. В свою очередь небесные светила считались средоточием небесного огня (15). У татранских словаков существовали предания о том, что огонь породил и солнце, и месяц, и звезды. У других славян существовали подобные же поверья (16).
Связь небесного (солнце) и земного огня явственно выступает в праздничной народной обрядности. Так, Коляды — праздник зимнего солнца - повсюду сопровождались возжением огней. Это было или бревно-бадняк, с особыми обрядами сжигавшееся в печи, или огонь свечей (17). Первоначально эти огни зажигались, по-видимому, с магическими целями заклинания солнца. Они являются необходимой принадлежностью и праздника Ивана Купалы в честь летнего солнца. Иногда эти огни в народе прямо назывались «огнями неба», и их получали посредством вращения колеса (символ солнца) вокруг оси (18). Живой огонь, добытый таким путем, считался священным, обеззараживающим, способным давать обильный урожай именно благодаря тому, что был призван подражать теплу и свету ¦солнца.
Вследствие связи почитания солнца и огня они обозначались единым символом — фигурой креста. В то же время крестообразные фигуры заключали в себе и более сложную символику.
Крест - фигура, образованная четырьмя лучами. Число 4 у многих народов, в том числе и у славян, было магическим, священным (понятие о четырех стихиях, четыре времени года, четыре страны света). Два последних значения тесно связывали число 4 с культом солнца. Так, бог Святовит имел четыре головы, Збручский идол имеет четыре лика, обращенные к четырем сторонам горизонта Святилище, открытое В. В. Хвойкой в Киеве, имело четыре выступа, ориентированные по странам света. Подобно этому, на шаманских бубнах у саамов солнце изображалось кружком с четырьмя лучами, которые называются «четыре возжи солнца». Это обозначало, что власть солнца распространяется на всю землю (20).
Можно предположить, что у языческих славян крест, являясь священным символом солнца-огня, служил также амулетом, оберегавшим его, владельца со всех четырех сторон.
К кругу тождественных представлений, по-видимому, относятся подвески, где орнаментируемая плоскость делится на четыре части с заполнением узором каждой из них (рис. 1, 25,26). К схеме креста восходит и так называемая «четырёхчастная композиция» (21), известная по орнаменту дробниц поясных наборов X—XI вв. Растительный узор восточного происхождения играет здесь, вероятно, только декоративную роль.
В народном искусстве до сих пор можно найти отголоски древних представлений, связанных с описанными четырьмя элементами.
Свастика — повсеместно распространенный древний символ огня, и солнца. По происхождению и содержанию близка кресту. По внешнему виду отличается от него отростками, оканчивающими каждый луч, которые первоначально символизировали вращательное движение древнего приспособления для добывания огня, а затем, когда свастика стала символом' солнца, обозначали его движение по небу (22).
В качестве солярных эмблем известны прямолинейная и криволинейная свастика. Древней Руси известны оба вида свастики, однако этот знак и его разновидности встречаются сравнительно редко, обычно в виде единичных изображений (рис. 1, 1—3). В народной вышивке (23), на писанках (24) свастика сохранялась до недавнего времени.
Из свастики посредством уничтожения одной ветви образуется триквестр — знак огня, домашнего очага, три изогнутые отростка которого напоминают трепетные языки пламени. Триквестр присутствует в составе символической композиции на серебряном браслете ХII в. из Чернигова. Пережиточно сохранился в орнаментации писанок.
Форма круга издавна связывалась с постоянно наблюдаемой формой солнечного диска. В восточнославянских курганных древностях известны круглые подвески без орнамента, возможно имитирующие солнце. Аналогичную роль могли играть серебряные монеты, употреблявшиеся в качестве подвесок. Известно, что у прибайкальских народов серебряные монеты иногда относятся к числу культовых принадлежностей, связанных с солнцем (27).
Крест и круг — два основных элемента, из которых посредством сочетания и видоизменений образуются остальные солнечные символы.
Крест в круге (рис. 1, 13—24). Этот древний знак, возможно вначале воплощал идею о неразрывной связи небесного (солнце) и земного огня, затем — повсеместно распространенная идеограмма солнца. Иногда такой крест видоизменяется в четырехлепестковый цветок (рис. 1, 20). Подобные формы непосредственно переходят в розетку.
Колесо — один из самых употребительных солярных символов (рис. 1, 27). Уже не четыре, а много лучей (спиц) исходит из одной точки. Уподобление колеса солнцу было повсеместно распространено в Восточной и Западной Европе. Эта ассоциация с огненным колесом основана на том, что, по древним представлениям, солнце «вертится», «катится» по небу. В солнечные праздники, оно «играет». Купальский огонь, символизирующий солнце, иногда зажигался посредством вращения колеса (28). Колесо, облитое дёгтем, зажигалось на масленицу, когда оно символизировало возрождающееся после зимней спячки солнце, и на Купалу, когда солнце поворачивает на зиму (29). Во время солнечных праздников существовал обычай катания горящего колеса с холма — очевидное подражание движению солнца на небе (30). Следы суеверного отношения к колесу, сохранялись до недавнего времени. В бывшем Ишимском уезде существовала поговорка: «Жили в лесу, молились колесу». В бывшей Смоленской губ. еще в конце XIX в. нельзя было жечь в печи старые изломанные колеса, чтобы овцы не страдали головокружением. Заболевших «куриной слепотой» заставляли смотреть в ступицу старого колеса, надеясь, что таким путем восстановится сила зрения (31).
Розетка (рис. 1, 28—30) уже в древнейших культурах Востока была эмблемой солнечных богов. Фигура розетки оказалась наиболее устойчивой, и в декоративной народной резьбе по дереву является одним из основных элементов узора. По своему начертанию она близка к цветку (рис. 1, 31). В розетке как бы воплотилась идея о связи животворящих солнечных лучей и обильного произрастания цветов и трав на земле. Интересно, что в Литве некоторые цветы (например, маргаритки и розы) (32) считались цветами солнца.
Круг с вращающимся расчленением (так называемое «сегнерово колесо») является графическим изображением вращающегося колеса-солнца (рис. 1, 34—37). Загнутые в одном направлении спицы символизируют движение. Фигура близка криволинейной свастике. Эта форма обычна в современной резьбе по дереву.
В восточнославянских древностях X—XIII вв. повсеместно распространены подвески-лунницы, в которых нашло отражение древнее почитание луны. Некоторые из них покрыты растительным орнаментом (рис. 1, 45). В связи с этим интересно вспомнить народные поверья, по которым луна влияет на рост растений и развитие цветов и трав (33). Лунникам приписывались священные свойства. А. Фаминцын приводит слова «Заповеди» Георгия Митрополита: «аще кто целует месяц, да будет проклят». До последнего времени в бывшей Калужской губернии сохранялась лунница с крестом, которую мужчины носили в виде серьги для предохранения от заболеваний (35).
Рис. 2. Луна с крестом в древнем и современном народном искусстве
1 — подвеска-лунница XII в.; 2— железный крест церкви Спаса-Нередицы (Новгород); 3, 4 — наконечники современных литовских крытых столбов и крестов
Иногда между, рогов лунницы помещается крест — символ солнца (рис. 1,45,46). Вся композиция воспринимается как единый солярно-лунарный символ. Вместе с тем она могла иметь более широкий смысл, нести двоякую символику. В языческих религиях почитание солнца и месяца как божеств — покровителей брака, представляет очень распространенное явление. Месяц обычно является началом мужским, женихом, солнце — невестой. Эти небесные светила являются божественной брачной парой, брак которых служит прототипом человеческих браков. Как божествам, живущим в браке, земные браки отдавались под покровительство солнца и месяца. В славянской народной поэзии женский облик-солнца обычнее, чем мужской, причем солнце и месяц также часто являются супружеской парой. В белорусской свадебной поэзии месяц — неизменно мужское начало, солнце — женское (36). В славянских колядных песнях хозяин сравнивается с месяцем, а его жена — с солнышком (37). В свадебном хлебе также иногда заключается мысль о браке солнца и месяца и самому хлебу придается форма солнца или месяца, а иногда он представляет все небесное семейство: в углублении каравая помещают сделанные из теста изображения солнца и луны (38).
Таким образом, композиция из луны с крестом могла обозначать неразрывность, единство мужского (месяц) и женского (солнце) начал, быть символом супружества. Быть может, такие подвески носили только замужние женщины, хотя это еще предстоит доказать. Этот древний языческий символ дожил до последнего времени в крестах с полумесяцем под ним на куполах русских церквей (рис. 2). Позднее такая композиции воспринималась как символ победы христианства над магометанством.
Дальнейшее усложнение этого мотива представляют собой подвески, где луна с крестом заключается в ободок (рис. 1, 48). Особенно интересна подвеска (рис. 1, 49), воплощающая целый комплекс космических верований древних славян, соединяющая в одном символе все «небесные» элементы. Она представляет собой крест внутри лунницы, от которой расходятся 12 лучей. Вся композиция помещена в круглый ободок. Семантика луны с крестом выявлена выше. Что же означают остальные элементы композиции?
Очень часто количество повторяющихся элементов в орнаменте рассматриваемых подвесок равно 12 (12 лепестков розетки, 12 лучей, 12 шариков, идущих по кругу и т. д.) — рис. 1, 28, 32, 33, 38, 40, 42, 49. Священное число 12 у славян было связано с небесными верованиями. Оно постоянно фигурирует в мифологических сказаниях, где представления о небе и солнце выступают в аллегорической форме. У всех славян сохранились предания о царе-солнце и его золотых чертогах; у него 12 сыновей и 12 солнечных дев (39). У солнца 12 царств, каждым, из которых владеет один из его сыновей, которые живут в звездах (40). Того же происхождения загадка: «Рассыпался горох на двенадцать лугов» — звезды (бывшая Ярославская губ.) (41). Число 12 выступает иногда в обрядовых действиях, связанных с почитанием солнца. В Германии существовал обычай сжигать на Пасху 12 бочонков смолы, расположенных вокруг двух воткнутых в землю деревьев (42). В некоторых местностях России на масленицу на санях, запряженных 12 лошадьми, возили наряженного мужика, который сидел на колесе наверху столба, поставленного посередине саней (43). Во всех этих преданиях и обрядах нашло отражение деление года на 12 месяцев. Итак, рассматриваемая композиция представляет собой символическое изображение солнца с его 12 чертогами (месяцами) и луны (т. е. всего небесного семейства), заключенных в круглый ободок, вероятно, символизирующий небо, небесный круг, по которому совершают свой путь солнце и луна.
Иногда из этой композиции выпадают отдельные элементы; например, у подвески, изображенной на рис. 1, 38, сохранились лишь два ободка с 12 маленькими лучами между ними. Иногда во внутренний ободок вписывается крест (рис. 1, 39). На рис. 1, 40, 41 представлены три концентрических ободка с 12 лучами между ними и с крестом внутри. Это как бы две небесные сферы с солнцем в центре. Возможно, подобные подвески отражали более сложные представления о небе. Так, в ряде народных сказаний небесный круг делится на две части: летнюю и зимнюю. Возможно, средневековые схоластические сказания о многочисленности небес имели древнюю языческую основу, что и нашло отражение в данной композиции.
Таковы основные «небесные» символы, известные в древней Руси. Их магические функции закономерны, так как солнце и луна представлялись добрыми божествами, карателями всякой нечистой силы и зла; их появление приносило жизнь, здоровье, благополучие. Эти свойства были перенесены на условные изображения этих светил, игравшие роль чудесных оберегов.
Рис. 3. Солярная символика в домовой резьбе
1 - фронтон дома (Куйбышевская обл.); 2 - ворота с накладными розетками; 3 - наличник волокового окна (Горьковская обл.)
Этнографические данные позволяют расширить круг предметов, на которые наносился этот узор в древности. Известно, что орнаментация народной одежды и тканей изобилует солярными символами. «Розетки, крестообразные фигуры, круги, иногда со вписанной в них розеткой в шестиугольнике, ромбы и части их явились основой геометрического восточнославянского узора, одинаково выполняемого от Белого моря до Карпат разнообразными техническими приемами» (44). В орнаменте восточнославянской женской рубахи преобладают мотивы ромба, розетки, восьмиконечной звезды (45). Солярные мотивы обычны в орнаментации полотенец, с языческих времен являвшихся ритуальной принадлежностью, в вышитых поясах и т. д. Иногда отдельные элементы орнамента называются «солнышки» (46).
Солнечный культ нашел отражение и в резьбе на различных частях крестьянских домов.
В современной домовой резьбе русского Севера, Среднего и Верхнего Поволжья, Сибири солярная розетка или полурозетка — необходимый элемент орнаментации, вокруг которого зачастую сосредоточиваются все остальные. Традиционная связь этих солярных эмблем со строго определенными частями зданий указывает на их первоначальный характер. Основная часть резных украшений (на юге — росписей хат) сосредоточивается на внешних стенах домов, особенно на фронтальной. По месту солярные знаки совпадают с крестами, которые с магической целью чертились мелом или выжигались на различных частях здания в определенные праздничные дни. Они украшают крыльцо, двери, углы дома, обрамляют окна («и в мое оконце засветит солнце» — пословица) (47), ставятся на калитках, воротах двора или усадьбы («и на моих воротах солнце засвитае») (48), на фронтонах, иногда солнечные знаки заменяю, коньки на крышах изб и т. д. (рис. 3).
Внутри избы солярные знаки вырезались на сволоках (матицах) ¬¬- толстом брусе, который служит опорой для потолка. Со сволоком были связаны различные обычаи и поверья. Например, если приснится, что падает сволок, в доме кто-нибудь умрёт. В «Слове о полку Игореве» князь Святослав видит «мутен сон», что в его тереме доски без кнеса, т. е. без сволока (49).
Солнечные символы покрывают и обиходные деревянные изделия (рис. 4). Древность этого обычая доказывается находкой частей деревянной спинки из Новгорода (конец XI в.) с изображениями солнца (50) (рис. 5).
На основании этнографических материалов отчасти можно судить о том, на какие предметы наносился этот узор в древней Руси, причем его связь с определенными предметами указывает на первоначальную охранительную роль этих знаков, которые и теперь иногда называются «солнце», «звезды» и т. д. (51).
На посуде они оберегали пищу. На мебели (скамьи, кровати, столы) солнечные знаки должны были охранять её владельцев при пользовании ею; на сундуках, ларях для зерна, муки и т. д. они берегли крестьянское добро от порчи. На светцах эти символы были связаны с их непосредственным назначением источника света, подобно тому, как на античных светильниках часто встречаются изображения солнца и луны. Они покрывают сани, которые часто выступают в народной обрядности при праздниках солнца.
Особенно богата орнаментация орудий и принадлежностей для прядения и ткачества. Это прялки, донца, ткацкие станки и их детали, и прочее. Здесь нашёл отражение миф об уподоблении солнца колесу прялки, причем солнечные лучи являются нитями, наматываемыми на веретено. Народная загадка уподобляет солнечный луч веретену: «Из окна в окно готово веретено». В славянских сказках сохранилось воспоминание о чудесной самопрялке, прядущей чистое золото, о золотых нитях, спускающихся, с неба (52). С бронзового века распространены пряслица с солярной орнаментацией. Подобные пряслица найдены в нижних слоях Псковского городища (53).
В заключение несколько слов о территориальном распространении и хронологии памятников со следами космических культов древних славян.
Говоря о хронологии, необходимо учитывать пережиточность религиозных верований, сохраняющихся сотни лет, постепенность их исчезновения. Поэтому возможна лишь очень приближенная хронология. Основным, что должно интересовать исследователя, является вопрос — отражают ли «небесные» символы, широко распространенные в древнерусской орнаментации, в каждом данном случае современные им представления, сохраняют ли они свою семантику и магические функции или утратили их.
Основная масса предметов с «небесными» символами (главным образом подвесок к ожерельям) бытует в границах X—XIII вв. Она найдена в составе деревенских курганных инвентарей в землях, наиболее замкнутых в культурном отношении племен — вятичей, радимичей, а также кривичей, новгородских словен, где и после проникновения христианства язычество в деревне оставалось слабо затронутым. Эти подвески бывают одиночными и занимают центральное положение в ожерелье, но могут чередоваться с другими или повторяться. Эта множественность не может указывать на утрату ими апотропейного значения, так как увеличение числа одинаковых амулетов в представлении язычника только усиливало их эффективность.
Рис. 4. Солярная символика в народных деревянных изделиях
1 — стол; 2 — детский стульчик; 3,4 — прялки; 5 — донце; 6 — светец; 7 — санки; 8 — расписная чашка; 9 — ковш
Рис. 5
1 — часть деревянной спинки XI в. (Новгород); 2 — резная спинка кровати XIX в.
Целый ряд фактов свидетельствует о том, что символические начертания, относящиеся к циклу космических верований, сохраняли свою значимость и магические функции на протяжении всего домонгольского периода, а возможно, и позже. На городище Камно найдены каменные плитки с рисунками, в том числе две с солярными знаками. Одна из них относится к нижнему слою (III—IX вв.), вторая — к верхнему горизонту верхнего слоя (XI — начало XII в.) (54). Ритуальный характер изображений очевиден. Концом XI в. датируются части деревянной спинки из Новгорода с солнечными знаками (рис. 5), XII в.— серебряный браслет из Чернигова, где в числе других символов присутствуют и солярные, концом ХП в. — маска скомороха из Новгорода, на лбу которой красной краской нарисовано солнце, желтой — месяц (55). К середине XIV в. относится накладная пластинка из Новгорода с изображением дракона, возле морды которого — изображение солнца в виде колеса (56). Это иллюстрация к повсеместно распространенной на Руси легенде о пожирании драконом солнца. Началом XV в. датируется подвеска из Новгорода (рис. 1, 42), воспроизводящая солнце с 12 лучами и являющаяся отзвуком древних форм, хотя и здесь нельзя утверждать с уверенностью, что она являлась только украшением.
С упрочением христианства происходил постепенный длительный процесс отмирания языческих культов небесных светил, забвение семантики их идеограмм, утрата ими функций магических оберегов. Некоторые знаки переосмысливаются, получая новое содержание (крест, луна с крестом). Остальные приобретают чисто декоративный характер, сочетаясь с другими орнаментальными мотивами позднейшего происхождения. Уже в искусстве древней Руси один и тот же мотив (мог восприниматься современниками как солнечный символ и просто как узор (например, пластинка от церковной алтарной преграды, найденная в Гродно, украшенная фигурой розетки (57).
Постепенно первоначальный смысл древних символов был забыт, хотя они и дошли в народном искусстве до наших дней, передаваясь по традиции от поколения к поколению.
В.П. Даркевич
Литература:
- А.А. Миллер. Элементы «неба» на вещественных памятниках. ИГАИМК, вып. 100, Л., 1933, стр. 131.
- А.П. Окладников. Неолит и бронзовый век Прибайкалья. МИА, № 43, 1955, стр. 343; В. И. Равдоникас. Элементы космических представлений в образах наскальных изображений. СА, IV, 1937.
- J. Dechelette. Le culte du soleil aux temps prehistoriques. RA, 4-я серия, т. XIИ, Paris, 1909, стр. 314.
- Е.Н. Клетнова. Символика народных украс Смоленского края. Тр. Смоленского гос. музея, вып. 1, Смоленск, 1924; В. С. Воронов. Народная резьба. М., 1925; В, А. Городцов. Дакосарматские религиозные элементы в русском народном творчестве. Тр. ГИМ, вып. 1, 1926; Л. А. Динцес. Русская глиняная игрушка. Л., 1936; его же. Древние черты в русском народном искусстве. В кн. «История культуры древней Руси», т. II, М., 1951; Б. А. Рыбаков. Древние элементы в русском, народном творчестве. СЭ, 1948, N° 1.
- Б. А. Рыбаков. Прикладное искусство и скульптура. В кн. «История культуры древней Руси», т. II, стр. 399 – 404.
- Сб. «Происхождение креста» М., 1927
- Н.А. Маркевич Обычаи, поверья, кухня и напитки малороссиян. Киев, 1860, стр.4
- П.С. Ефименко. Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии, ч. 1-1. Тр. ОЛЕАЭ, кн.5 вып.1, М., 1877, стр.163
- П.М. Сухов. Несколько данных по народному календарю и о свадебных обычаях крестьян Саратовской губ. «Этнографическое обозрение», 1892, кн. 13-14, №2,3, стр.240.
- А. Петропавловский. Коляды и купало в Белоруссии. «Этнографическое обозрение», 1908, кн. 76-77, №1,2, стр.161.
- Е. Кагаров. Религия древних славян. М., 1918, стр.46
- Б.А. Рыбаков. Радзiмiчы.Працы Археолёгинай Камисии, т. III, Минск, 1932, табл. VI.
- Д. Н. Анучин. О культуре костромских курганов и особенно о находимых в них украшениях и религиозных символах. МАВГР, т.III, 1899, стр.257.
- Отчет о раскопках Н. И. Репннкова в Бежецком, Весьегонском и Делянском уездах в 1902 году. ИАК, вып.6, СПб., 1904, таблица III, 23.
- М. Никифоровский. Русское язычество. СПб., 1875, стр.34.
- И.И. Срезневский. Исследования о языческом богослужении древних славян. СПб., 1848, стр.24.
- Н.Ф. Сумцов. Культурные переживания. Киев, 1890, стр. 131.
- Д. Фрезер. Золотая ветвь. Вып. IV, М., 1928, стр. 171.
- К. Болсуновский. Жертвенник Гермеса-Световида. Киев, 1909, стр. 12.
- В.И. Равдоникас. Ук. соч., стр. 12.
- Б.А. Рыбаков. Прикладное искусство и скульптура, стр. 406—409, рис. 197.
- Происхождение креста..., стр. 4.
- Е.Н. Клетнова. Ук. соч., стр. 118.
- Н.Ф. Сумцов. Писанки. Киев, 1891, стр. 33.
- История культуры древней Руси, т. II, М., 1951, рис. 211, 2.
- Н.Ф. Сумцов. Писанки, стр. 33.
- А.П. Окладников. Ук соч., стр. 341.
- А.А. Потебня. О некоторых символах в славянской народной поэзии. Харьков, 1914, стр. 166-167.
- А. Богданович. Пережитки древнего миросозерцания у белорусов. Гродно, 1895, стр. 115.
- Д. Фрэзер. Ук. соч., стр. 171.
- А.Н. Афанасьев. Поэтические воззрения славян на природу, т. I, М., 1865. стр. 213.
- Marija Gimbutas. Ancient Symbolism in Lithuanian Folk Art. Philadelphia, 1958, стр. 12.
- М. Забылин. Русский народ, его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия. М., 1880, стр. 270.
- А. Фаминцын. Божества древних славян. СПб., 1884, стр. 31.
- Д.И. Анучин. Ук. соч., стр. 254.
- М.В. Довнар – 3апольский. Солнышко, и месяц в белорусской свадебной поэзии. Исследования и статьи, т. I. Киев, 1909, стр. 346 - 347.
- А. Богданович. Ук. соч., стр. 96.
- И.Ф. Сумцов. Хлеб в обрядах и песнях. Харьков, 1885.
- Д.О. Шеппинг. Символика драгоценных камней. Древности. Тр. МАО т. I. М., 1865-1867, стр. 143.
- И.И. Срезневский. Ук. соч., стр. 3 - 4.
- Этнографический сборник. Вып. II, СПб., 1854, стр. 75.
- Д. Фрэзер. Ук. соч., стр. 146.
- И.М. Снегирёв. Русские простонародные праздники и суеверные обряды. Вып. II, М., 1838, стр. 127
- Л.А. Данцес. Историческая общность русского и украинского народного искусства. Сб. «Советская этнография», т. V, 1941, стр. 28.
- Г.С. Маслова. Народная одежда русских, украинцев и белорусов в XIX - нач. XX в. Тр. Ин-та этнотрафии им. Миклухо-Маклая, т. 31, 1956, стр. 615.
- П.П. Стаханов и Н. П. Стаханова. «Сапожковское городище» писцовых книг 1627 - 1628 со стороны историко-этнографической с приложением очерка развития орнамента одежды. Сапожок, 1927, стр. 8.
- И.И. Срезневский. Ук. соч., стр. 4.
- Там же.
- Н.Ф. Сумцов. Культурные переживания, стр. 103.
- Материал из Новгорода был мне любезно предоставлен Б. А. Колчиным, за что приношу ему глубокую благодарность.
- Л. Суха. Художественные металлические изделия украинцев Восточных Карпат. Киев, 1955, стр. 12.
- А.Н. Афанасьев. Ук. соч., стр. 222.
- С.А. Тараканова. Раскопки древнего Пскова. КСИИМК, вып. XXVH, 1949, рис. 39а, 8; её же. Новые материалы по археологии Пскова. КСИИМК. вып. XXXIII, 1950, рис. 25.
- С.А. Тараканова. Каменные плитки с рисунками с городища Камно. КСИИМК, вып. 62, 1956, стр. 152 - 153, рис. 56.
- А.В. Арциховский. Раскопки 1956 и 1957 гг. в Новгороде. СА, 1958, № 2, рис. 3.
- Б.А. Колчин. Топография, стратиграфия и хронология Неревского раскопа. МИА, № 55, 1956, рис. 17, 1.
- Н.Н. Воронин. Древнее Гродно, т. III. МИА, № 41, 1954, рис. 64, 6.