В ходе этнолингвистических исследований русской лексики рассмотрению, как правило, подвергаются наименования различных артефактов, в том числе предметов домашнего обихода, утвари. Особенность таких предметов заключается в их уникальности (устройство, функция), что не позволяет подвести их под некую более общую категорию. Остается лишь использовать понятие «утварь», обладающее чрезвычайно широким объемом. Так, в МАС дается следующее определение: «Совокупность предметов, необходимых в обиходе, в какой-либо области жизни» [4; с.530]. Дефиниция столь неопределенна, что может быть применена практически к любому артефакту. Однако к традиционной утвари относят обычно именно уникальные предметы, напри мер, кочерга, ступа, решето. Это очень древние приспособления, связанные с приготовлением пищи, обладающие сравнительно простым и в то же время оригинальным устройством. Как нам представляется, именно эти характеристики (древность, уникальность, важная функция в традиционном крестьянском быту) позволяют объяснить использование этих предметов в качестве сакральных объектов, что отражается не только в обрядах, ритуалах, фольклоре, но и в языковой стихии.
Сакральные (ритуальные) предметы неоднократно описывались в научной литературе с точки зрения их особого употребления и семантики (см. работы А.К. Байбури на [1], Т.Б. Банковой [2], Е.Л. Березович [3], Н.И. и С.М. Толстых [4], А.Л. Топоркова [6,7], Н.Л. Чулкиной [8] и др.). Однако это, как правило, было обращением к константам традиционной культуры без анализа их современных трансформаций.
Как нам представляется, одной из магистральных тем этнолингвистики, несомненно, является вопрос существования традиционной культуры (или хотя бы ее от дельных фрагментов) в контексте современности, т.е. не только ретроспекции, но и актуальное содержание ее констант, воплощенное в языковых фактах нашей эпохи. Та ким путем этнолингвистическая тематика может быть переведена в регистр лингво-культурологический (если следовать принятой в нашем языкознании традиции разграничения этих двух близких дисциплин). Отсюда неизбежное, на наш взгляд, расширение круга источников: это, безусловно, паремии, фразеологизмы, диалектные и фольклорные записи, но кроме того, художественные и публицистические тексты, отражающие современный русский дискурс. Установление соотношения различных языковых образов сакрального предмета, нахождение общерусского этнолингвистического инварианта, точки соприкосновения его с современной реальностью, далекой от традиционной сельской культуры – вот задачи, которые стоят перед лингвистом, занимающимся указанной проблематикой.
В рамках данной статьи мы рассмотрим этнолингвистический комплекс, обозначаемый лексемами сито / решето, предполагая, что соответствующий материал может в какой-то степени приблизить нас к решению этих непростых задач. Основные языковые факты извлечены нами из диалектных и этнолингвистических словарей, диалектных записей, произведенных в селах юга Тюменской области, сборников пословиц и поговорок, а также из материалов Национального корпуса русского языка (сайт www.ruscorpora.ru/).
Данные лексемы в русском языке можно считать синонимами, об этом свидетельствуют их словарные толкования, типовые контексты употребления, а также наличие в говорах синонимического бинома сито-решето как названия созвездия, вероятно, Плеяд. Слово решето как элемент паремий гораздо более частотно, что подтверждается, например, данными сборника пословиц В.И. Даля, где отмечено 39 его употреблений, в то время как у сито – лишь 7. Однако в материалах Национального корпуса русского языка эти две лексемы представлены примерно в одинаковом количестве, сито даже несколько больше: решето – 388 документов, 598 вхождений, сито – 433 документа, 686 вхождений. Однако последнее используется, главным образом, в прямом значении и свободном, фразеологически не связанном употреблении.
В энциклопедическом словаре «Славянская мифология» соответствующая словарная статья (автор А.Л. Топорков) начинается так: «СИТО, решето – предметы домашней утвари, воплощающие идею богатства, плодородия и изобилия. Используются в ритуалах как символ неба и как вместилище даров, в народной медицине играют роль оберега и роль оракула – в гаданиях» [7; с. 434]. Наши материалы позволяют раз вить и уточнить этот тезис, исходя из сформулированных выше задач исследования.
Прежде всего, отметим биполярность, амбивалентность этого сакрального предмета и соответственно – его языкового и речевого воплощения. Это проявляется в отчетливо выраженной соотнесенности как со сферой божественного, так и со сферой инфернального миров. Первое перекликается с идеей множественности, меры, вместилища, например, пословицы, фиксируемые не только сборниками, но и исследователями современных говоров: У Бога дней не решето (да не все наши); У Бога воды не решето (о сильном дожде). Связь сита (решета) с небом и дождем проявляется на языковом уровне в диалектных наименованиях мелкого дождя, это слова не только с корнем сит- (ситничек, ситево), но и с корнем бус-. Так, в тюменских и других русских говорах частое сито называется бусовое, а дождь – бус, бусенец, бусенок, бусовец, бусовик, бусенецкий (дождь), бусить означает «моросить». Например, следующие контексты: Вот дождичек бусит, он такой и будет, как чуть-чуть, как из сита сеет (среднеобск. говоры); Сёдьни дожжышёк матросит, как ис сита – бусенес (среднеуральск. говоры).
Значительное число примеров (особенно это касается пословиц и фразеологизмов) актуализирует принадлежность анализируемых предметов к миру инфернального. Данный образ проявляется несколькими способами: во-первых, указанием на связь предмета с образом черта: Собрал черт всех однодворцев в решето и понес: гром грянул, он и выворотил их над Воронежем; как чёрт в решете мечется кто-либо «о том, кто ведет себя неспокойно, возбужденно»; во-вторых, отсылкой к загробной участи (наказанию за грехи в аду): Будешь на том свете попа в решете возить. Примыкает к тенденции отрицательных коннотаций данных лексем и их связь с категорией чуждо сти, что отражено в пословице Родная сторона – колыбель, чужая – дырявое решето.
Возвращаясь к понятию измерения и меры в народной культуре, отметим, что в разных диалектах русского языка отражено восприятие решета именно как меры: сыпучих тел (ленингр. говоры), рассады овощей, причем с точным указанием - 50-60 растений (тобольск. говоры). Подобное восприятие находим и в пословице Напьется – решетом деньги меряет, проспится – не на что решета купить, где решето, с одной стороны, предстает большим вместилищем, а с другой – само по себе обладает низкой стоимостью. Ср. также поговорку Сито с обечайкой да веник с шайкой (о небогатом приданом). Идея множественности связана с устройством решета как предмета с боль шим числом мелких отверстий. Например, следующий текст, записанный в Архангельской области: Вот… слушай, вот говорили, что… Ивандень вот этот… седьмого оне, этого, июня, родятся, эти комары, ну вот, дак вот про комаров дак я слыхала, что до Иванадни как комара убьёшь, дак решето прибудет, да и оводов-то тожо, а если… вон… дак и оводов тожо: одного убьёшь, дак решето прибудет дак… одного убей, а решето прибудет да тут сколько… Имеются также записи архангельских говоров, где говорится о том, как при помощи решета хозяйки выводят тараканов из избы. Таким образом, наличие множества насекомых соотнесено с этим предметом утвари по принципу некоторого подобия. Семантика множественности может иметь и положительные коннотации, например, следующий контекст: Свадьба у Семушкиных была на славу: весёлоё слово как из решета сыпалось (курганские говоры).
Практически постоянный эпитет к лексеме решето в самом разном фольклорном и языковом материале – дырявое. Это своеобразная тавтология, так как «дырявость» - непременное качество данного предмета, его онтологическая характеристика, позволяющая выполнять свои функции. Например, паремии: Наше счастье – решето дырявое; У него совесть – дырявое решето; Не крыша, а дырявое решето; Не память, а дыря вое решето или устойчивое сравнение Ум как решето «о плохой памяти» (воронежск. говоры). Использование алогизма дырявое решето служит здесь средством экспрессии и призвано усилить негативное значение пословиц и поговорок.
Сито / решето в русской традиции ассоциируется с бедностью, в отличие от традиции южнославянской, где, по данным А.Л. Топоркова, оно связано с сытостью вследствие обыгрывания фонетического сходства слов [7; с. 434]. Сравните пословицы: У него не карман, а решето; Одежда как решето худое. Таким образом, у нас более важным оказывается внешний вид, устройство самого предмета, нежели его словесный знак.
В различных контекстах (как обрядовых, так и собственно языковых) широко представлена тесная связь решета с водой. Она проявляется в виде сближения с до ждем, о чем уже было сказано, а также в виде различных действий или ритуалов, где участвуют эти два объекта. Ритуальными действиями с решетом и водой выступают профетические обряды, охранительная и лечебная магия. Так, например, о пророческой функции решета говорят следующие контексты: Гадала на решете, на иглах, воске, свинце, зеркале. (…)Врало решето, врали иглы, из воска и свинца отливалось такое, что молвить неловко (Е. Лукин); Ну вот: «Сито, сито, решето, скажи всю правду, жив Григорий Семенович, вот, или не жив?» (архангельск. говоры). В тех же говорах сохраняются и представления о лечебных свойствах этого предмета: Вот она соберёт все ложки, всё, в решёто положит, на подпольной двери встанет […], через решето да обольётси, ну так легче стало. Отметим и пример из современного текста, отражающий охранительную магию: А детей нужно купать из решета на пороге – от порчи (журнал «Столица», 1997).
Широкоупотребительным в русском языке является фразеологизм носить воду в решете со значением «заниматься чем-либо бесполезным, попусту тратить время», вы ступающий в различных модификациях: Дурака учить – решетом воду носить; На людей глядя жить – решетом воду носить; Людей слушать – решетом воду носить (по словицы); Естественно, эта борьба напоминала вычерпывание воды решетом (С. Кордонский). Содержащийся в данном фразеологизме явный алогизм можно трактовать как проявление народной смеховой культуры, где подобные явления широко пред ставлены. Его акциональная составляющая, выраженная глаголом носить, в сочетании с дополнением в инструментальной функции (решетом) отмечается и в другом фразеологическом обороте: решетом свет носить (и его модификациях). Этот прежде всего фольклорный образ подробно описан А.Л. Топорковым [6; с. 121-123], но в отношении языкового функционирования два данных фразеологизма составляют определенную параллель и в плане формального строения, и в плане алогичного, абсурдного содержания. Решето предстает здесь как «вместилище чудес», что соотносится еще с одним известным фразеологизмом.
Таким образом, анализируемый бытовой и одновременно сакральный предмет в народной культуре обладает сложной символикой и семантикой, весьма разноплановой, связанной с другими частотными образами и мотивами (вода, свет, перемещение и др.). Он связывает два мира, божественный и инфернальный, соотносясь и с тем, и с другим. Все эти характеристики отражены в диалектной речи, паремиях, фольклорных текстах.
Что же касается современной интерпретации артефакта сито / решето, то анализ соответствующего материала демонстрирует определенные закономерности в его восприятии и языковом отражении. Употребительными являются фразеологические обо роты чудеса в решете и носить воду в решете (или его модификации: течь, как из худого решета; утекать, словно через решето, также связанные с образом воды). Однако самыми частотными оказываются контексты, где с решетом сравнивается человек или предмет, израненный, пронзенный при помощи какого-либо оружия (что поддерживается наличием в русском языке глагола изрешетить): одно ухо прошито дробью, как решето (С. Бакатов); спина убитого, словно решето, была пронизана множеством осколков («Мозаика войны»); вертолёт продырявили, как решето (Г. Трошев); после того, как тебе дали по башке, ты как решето: больше дыр, чем самого материала (С. Осипов) и т.п. Именно строение предмета, а кроме того, неизбежные отрицательные коннотации обусловливают его современное восприятие, что позволяет дать ему адекватную лингвокультурологическую интерпретацию, необходимую, в том числе, и в ситуации межкультурной и межъязыковой коммуникации.
Тюменский государственный университет
Доктор филологических наук,
профессор кафедры общего языкознания
Белякова С.М.;
Аспирант кафедры общего языкознания
Сафьянова М.А.
Библиографический список:
- Байбурин А.К. Ритуал в традиционной культуре. М.: Наука, 1993.
- Банкова Т.Б. Диалектное слово: материальное и духовное содержание // Вестник Томского государственного университета. № 315. Филология. Томск: Изд-во Томского гос. ун-та, 2008. С. 7-10.
- Березович Е.Л. Язык и традиционная культура. М.: Индрик, 2007.
- Словарь русского языка в 4-х т. Т.4. М.: Русский язык, 1988.
- Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М.: Индрик, 1995.
- Топорков А.Л. Почему решетом свету наношено? //Русская речь. М.: Наука, 1985. С. 121-123.
- Топорков А.Л. Сито, решето // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. Изд. 2-е. М.: Междунар. отношения, 2011. С. 434-435.
- Чулкина Н.Л. Мир повседневности в языковом сознании русских: лингвокультурологическое описание. М.: Изд-во РУДН, 2004.