О славянах и русах из источников

1. ГЕРОДОТ

Произведение: «История»

Геродот Галикарнасский (около 484 г до н. э. — около 425 г до н. э.) — древнегреческий историк, автор первого сохранившегося полномасштабного исторического трактата — «Истории», — описывающего греко-персидские войны и обычаи многих современных ему народов.

Как древнегреческая поэзия начинается для нас с Гомера, так практически историография — с Геродота; предшественников его называют логографами [1]. Труды Геродота имели огромное значение для античной культуры. Цицерон назвал его «отцом истории».

Геродот — чрезвычайно важный источник по истории Великой Скифии, включая десятки античных народов на территории современных Украины, России и Казахстана.

Из «Истории» Геродота:

(…) 17. С переходом через Борисфен вступаем в ближайшую от моря землю, Гилею, выше ее живут скифы-земледельцы, которых живущие у реки Гипаниса еллины называют ольвиополитами.Следовательно, эти скифы-земледельцы занимают пространство к востоку на три дня пути, простираясь до реки,именуемой Пантикапою,на север вверх по течению Борисфена на одиннадцать дней. Над ними простирается обширная пустыня. За пустыней обитают андрофаги - народ особенный, вовсе не скифский. Еще выше лежит настоящая пустыня: не живет там, насколько мы знаем, ни один народ.

19. К востоку от скифов - земледельцев, по ту сторону реки Пантикапы, обитают скифы - кочевники, не сеющие ничего и не пашущие. вся эта страна, за исключением Галеи, безлесна. Кочевники занимают область к востоку на четырнадцать дней пути, простирающуюся до реки Герра.

20. По ту сторону реки Герра находятся так называемые царские владения и живут храбрейшие и многочисленные скифы, прочих скифов почитающие своими рабами. На юге они простираются до Таврики, на востоке до того рва, который выкопали потомки слепых, и до торжища на Меотидском озере, называющегося Кремнами: владения их частью доходят до реки Танаиса. Земли, лежащие к северу от царственных скифов, заняты меланхленами, народом особым, не скифским. Выше меланхленов, насколько нам известно, лежат озера и безлюдная пустыня.

21. По ту сторону Танаиса нет более Скифии; первая из тамошних областей принадлежит савроматам, которые занимают пространство в пятнадцать дней пути, начиная от угла Меотидского озера по направлению к северу. Вся страна лишена диких и садовых деревьев. над ними живут будины, занимающие второй участок земли, весь покрытый густым разнородным лесом.

< ...>

31. Об упомянутых перьях, которыми, по словам скифов, наполнен воздух и оттого, дескать, нельзя ни видеть вдаль, ни пройти, я держусь такого мнения. К северу от Скифской земли постоянные снегопады, летом, конечно, меньше, чем зимой. Таким образом, всякий, кто видел подобные хлопья снега, поймет меня; ведь снежные хлопья похожи на перья, и из-за столь суровой зимы северные области этой части света необитаемы. Итак, я полагаю, что скифы и их соседи, образно говоря, называют снежные хлопья перьями. Вот сведения, которые у нас есть о самых отдаленных странах.

32. О гипербореях ничего не известно ни скифам, ни другим народам этой части света, кроме исседонов.Впрочем, как я думаю, исседоны также ничего о них не знают; ведь иначе, пожалуй, и скифы рассказывали бы о них, как они рассказывают об одноглазых людях. Но все же у Гесиода есть известие о гипербореях; упоминает о них и Гомер в
«Эпигонах» (если только эта поэма действительно принадлежит Гомеру).

33. Гораздо больше о гипербореях рассказывают делосцы. По их словам, гипербореи посылают скифам жертвенные дары, завернутые в пшеничную солому. От скифов дары принимают ближайшие соседи, и каждый народ всегда передает их все дальше и дальше вплоть до Адриатического моря на крайнем западе. Оттуда дары отправляют на юг: сначала они попадают к додонским эллинам, а дальше их везут к Малийскому заливу и переправляют на Евбею. Здесь их перевозят из одного города в другой вплоть до Кариста. Однако минуют Андрос, так как каристийцы перевозят святыню прямо на Тенос, а теносцы — на Делос. Так-то, по рассказам делосцев, эти священные дары наконец прибывают на Делос. В первый раз, говорят делосцы, гипербореи послали с дарами двух девушек, по имени Гинероха и Лаодика. Вместе с ними были отправлены провожатыми для безопасности девушек пять гиперборейских горожан. Это те, кого теперь называют перфереями и весьма почитают на Делосе. Однако,когда посланцы не вернулись на родину, гипербореи испугались, что посланцев всякий раз может постигнуть несчастье и они не возвратятся домой. Поэтому они стали приносить священные дары,завернутые в пшеничную солому, на границу своих владений и передавать соседям с просьбой отослать их другим народам. И вот таким образом, как передают, дары отправлялись и наконец прибывали на Делос.

2. ФЛАВИЙ МАВРИКИЙ ТИБЕРИЙ АВГУСТ

Произведение: «Стратегикон»

Флавий Маврикий Тиберий Август (греч. Φλάβιος Μαυρίκιος Τιβέριος Αὔγουστος; лат. Flavius Mauricius Tiberius Augustus, 539 год, Каппадокия — 27 ноября 602 год, Константинополь) — византийский император в 582—602 годах.

(…) Маврикий Стратег.
О славянах и антах. Обычаи славян и антов

Племена славян и антов сходны по своему образу жизни, по своим нравам, по своей любви к свободе; их никоим образом нельзя склонить к рабству или подчинению в своей стране. Они многочисленны, выносливы, легко переносят жар, холод, дождь, наготу, недостаток в пище. К прибывающим к ним иноземцам они относятся ласково и, оказывая им знаки своего расположения, (при переходе их) из одного места в другое охраняют их в случае надобности, так что, если бы оказалось, что, по нерадению того, кто принимает у себя иноземца, последний потерпел (какой-либо) ущерб, принимавший его раньше начинает войну (против виновного), считая долгом чести отомстить за чужеземца.

Находящихся у них в плену они не держат в рабстве, как прочие племена, в течение неограниченного времени, но, ограничивая (срок рабства) определенным временем, предлагают им на выбор: желают ли они за известный выкуп возвратиться восвояси, или остаться там (где они находятся) на положении свободных и друзей?
У них большое количество разнообразного скота и плодов земных, лежащих в кучах, в особенности проса и пшеницы.

Скромность их женщин превышает всякую человеческую природу, так что большинство их считают смерть своего мужа своей смертью и добровольно удушают себя, не считая пребывание во вдовстве за жизнь.
Они селятся в лесах, у неудобопроходимых рек, болот и озер, устраивают в своих жилищах много выходов, вследствие случающихся с ними, что и естественно, опасностей. Необходимые для них вещи они зарывают в тайниках, ничем лишним открыто не владеют и ведут жизнь бродячую.

Сражаться со своими врагами они любят в местах, поросших густым лесом, в теснинах, на обрывах; с выгодой для себя пользуются (засадами), внезапными атаками, хитростями, и днем и ночью, изобретая много (разнообразных) способов. Опытны они также и в переправе через реки, превосходя в этом отношении всех людей. Мужественно выдерживают они пребывание в воде, так что часто некоторые из числа остающихся дома, будучи застигнуты внезапным нападением, погружаются в пучину вод. При этом они держат во рту специально изготовленные большие, выдолбленные внутри камыши, доходящие до поверхности воды, а сами, лежа навзничь на дне (реки), дышат с помощью их; и это они могут проделывать в течение многих часов, так что совершенно нельзя догадаться об их (присутствии). А если случится, что камыши бывают видимы снаружи, неопытные люди считают их за растущие в воде, лица же, знакомые (с этою уловкою) и распознающие камыш по его обрезу и (занимаемому им) положению, пронзают камышами глотки (лежащих) или вырывают камыши и тем самым заставляют (лежащих) вынырнуть из воды, так как они уже не в состоянии дольше оставаться в воде.

Каждый вооружен двумя небольшими копьями, некоторые имеют также щиты, прочные, но трудно переносимые (с места на место). Они пользуются также деревянными луками и небольшими стрелами, намоченными особым для стрел ядом, сильнодействующим, если раненый не примет раньше противоядия или (не воспользуется) другими вспомогательными средствами, известными опытным врачам, или тотчас же не обрежет кругом место ранения, чтобы яд не распространился по остальной части тела.

Не имея над собою главы и враждуя друг с другом, они не признают военного строя, неспособны сражаться в правильной битве, показываться на открытых и ровных местах. Если и случится, что они отважились идти на бой, то они во время его с криком слегка продвигаются вперед все вместе, и если противники не выдержат их крика и дрогнут, то они сильно наступают; в противном случае обращаются в бегство, не спеша помериться с силами неприятелей в рукопашной схватке. Имея большую помощь в лесах, они направляются к ним, так как среди теснин они умеют отлично сражаться. Часто несомую добычу они бросают как бы под влиянием замешательства и бегут в леса, а затем, когда наступающие бросаются на добычу, они без труда поднимаются и наносят неприятелю вред. Все это они мастера делать разнообразными придумываемыми ими способами, с целью заманить противника.

3. ПРОКОПИЙ КЕСАРИЙСКИЙ

Прокопий Кесарийский (между 490 и 507 — после 565) — византийский писатель; секретарь полководца Велизария.

Произведение: «Война с готами. О постройках»

(…) «Эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве (демократии), и поэтому у них счастье и несчастье в жизни считается делом общим. И во всем остальном у обоих этих варварских племен вся жизнь и законы одинаковы. Они считают, что один только бог, творец молнии, является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды. Судьбы они не знают и вообще не признают, что она по отношению к людям имеет какую-либо силу, и когда им вот-вот грозит смерть, охваченным ли болезнью, или на войне попавшим в опасное положение, то они дают обещание, если спасутся, тотчас же принести богу жертву за свою душу; избегнув смерти, они приносят в жертву то, что обещали, и думают, что спасение ими куплено ценой этой жертвы. Они почитают реки, и нимф, и всякие другие божества, приносят жертвы всем им и при помощи этих жертв производят и гадания. Живут они в жалких хижинах, на большом расстоянии друг от друга, и все они часто меняют места жительства. Вступая в битву, большинство из них идет на врагов со щитами и дротиками в руках, панцирей же они никогда не надевают; иные не носят ни рубашек (хитонов), ни плащей, а одни только штаны, подтянутые широким поясом на бедрах, и в таком виде идут в сражение с врагами. У тех и других один и тот же язык, достаточно варварский. И по внешнему виду они не отличаются друг от друга. Они очень высокого роста и огромной силы. Цвет кожи и волос у них очень белый или золотистый и не совсем черный, но все они темно-красные. Образ жизни у них, как у массагетов, грубый, без всяких удобств, вечно они покрыты грязью, но, по существу, они не плохие и совсем не злобные, но во всей чистоте сохраняют гуннские нравы. И некогда даже имя у славян и антов было одно и то же. В древности оба эти племени называли спорами (≪рассеянными≫), думаю потому, что они жили, занимая страну ≪спораден≫, ≪рассеянно≫, отдельными поселками. Поэтому-то им и земли надо занимать много. Они живут,занимая большую часть берега Истра (Дунай. — К.П.), по ту сторону реки. Считаю достаточным сказанное об этом народе».

4. ПУБЛИЙ КОРНЕЛИЙ ТАЦИТ

Произведение: «О происхождении и местах обитания германцев»

Публий (или Гай) Корнеелий Тацит [коммент. 1] (середина 50-х — ок. 120 года) — древнеримский историк, один из самых известных писателей античности, автор тр х небольших сочинений («Агри кола», «Германия», «Диалог об ораторах») и двух больших исторических трудов («История» и «Анналы»).
Упоминания о славянах в сочинении Публия Корнелия Тацита «О происхождении и местах обитания германцев» («Германия»):
(…) «Здесь граница Свевии (Швабии, района, где смыкаются Дунай и Рейн. – Ред.). Я колеблюсь, причислить ли народы певкинов, вечетов и фенов к германцам или сарматам. Впрочем, певкины, которых некоторые называют бастарнами, в отношении речи, образа жизни, мест обитания и жилищ ведут себя как германцы. Все они живут в грязи, а знать в бездействии. Смешанными браками они обезображивают себя, почти как сарматы. Венеты многое усвоили из [их] нравов, ведь они обходят разбойничьими шайками все леса и горы между певкинами и фенами. Однако они скорее должны быть отнесены к германцам, поскольку и дома строят, и носят [большие] щиты, и имеют преимущество в тренированности и быстроте пехоты – это все отличает их от сарматов, живущих в повозке и на коне.».

5. ИОРДАН

Произведение: «О происхождении и деяниях готов»

Иордан (дата рождения неизвестна — после 551, Византия, лат. Jordanes или Jordanis) — готский историк VI века, иногда неправильно называемый Иорнандом.
Выдержка из книги:

(…) «34 водоворотов, он, ярясь, катится в воды Истра. Между этими реками лежит Дакия, которую, наподобие короны, ограждают скалистые Альпы. У левого их склона, спускающегося к северу, начиная от места рождения реки Вистулы, на безмерных пространствах расположилось многолюдное племя венетов. Хотя их наименования теперь меняются соответственно различным родам и местностям, все же преимущественно они называются склавенами и антами.

119 После поражения герулов Германарих двинул войско против венетов, которые, хотя и были достойны презрения из-за [слабости их] оружия, были, однако, могущественны благодаря своей многочисленности и пробовали сначала сопротивляться. Но ничего не стоит великое число негодных для войны, особенно в том случае, когда и бог попускает и множество вооруженных подступает. Эти [венеты], как мы уже рассказывали в начале нашего изложения, - именно при перечислении племен, - происходят от одного корня и
ныне известны под тремя именами: венетов, антов, склавенов. Хотя теперь, по грехам нашим, они свирепствуют повсеместно, но тогда все они подчинились власти Германариха.».

6. ГЕЛЬМОЛЬД

Произведение: «Славянская хроника»

Гельмольд из Босау (1120, Гослар — 1177, Бозау) — монах-священник (диакон), христианский миссионер, проповедник в Босау; один из наиболее известных хронистов XII столетия. Автор «Славянской хроники» («Chronicon Slavorum»), написанной им на латыни. В ней даны обычаи и нравы, а также важнейшие политические события XII века среди западнославянских племен венедов и ободридов в эпоху их перехода от язычества к христианству; информация о немецко-вендских отношениях в период расселения немцев на Восток.
Выдержка из книги:

(…) «1. О РАЗДЕЛЕНИИ СЛАВЯН

Во введении к этому сочинению почитаю полезным предпослать в кратком историческом обозрении кое-что о странах славян, об их характере я нравах, а именно показать, сетями сколь многих заблуждений были опутаны они до принятия благодати обращения, чтобы по тяжести болезни легче можно было познать действенность божественного лекарства.

Много славянских племен живет на берегу Балтийского моря. «Море это простирается от Западного океана к востоку, и Балтийским называется потому, что тянется длинной полосой, подобно поясу, через земли скифов до самой Греции. Это же море называется Варварским, или Скифским, морем по варварским народам, страны которых омывает».
«Вокруг этого моря сидят многие народы. Ибо северное его побережье и все острова возле него держат даны и свеоны, которых мы зовем нортманнами, южный берег населяют племена славян», из которых первыми от востока идут русы, затем полоны, имеющие соседями с севера прусов, с юга — богемцев, и тех, которые зовутся моравами, каринтийцами и сорабами. А «если прибавить к Славянии, как того хотят некоторые, угров, так как они не отличаются от них ни по внешнему виду, ни по языку», то пределы земли, занимаемой славянским народом, так расширятся, что почти невозможно будет ее описать.

Все эти народы, кроме прусов, украшены именем христиан. Давно уже обратилась в веру Русь. «Даны называют Русь также Острогардом по той причине, что, будучи расположена на востоке, она изобилует всеми благами. Ее называют также Хунигардом, потому что на этих местах сначала жили гунны». «Главный город ее Хуэ». С помощью каких учителей пришли они [русы] к вере, об этом у меня мало сведений, кроме того, что во всех обрядах своих они, кажется, предпочитают больше подражать грекам, чем латинянам. Ибо Русское море самым кратким путем приводит в Грецию. [34]

Прусы еще не познали света веры; люди, обладающие многими естественными добрыми качествами, «весьма человеколюбивые» по отношению к терпящим нужду; «они спешат навстречу тем, кто подвергается опасности в море или преследованиям со стороны морских разбойников, и приходят им на помощь. Золото и серебро они почти ни во что не ставят. У них изобилие неизвестных мехов, из-за которых в нашей стране разлился смертельный яд гордости. А они почитают их вроде как за навоз в укор, думаю, нам, которые вздыхают по меховой одежде, как по величайшему счастью. Поэтому за льняные одежды, которые у нас называются faldones, они отдают нам столь драгоценные шкурки.

Многое можно было бы еще сказать об этом народе, достойном похвалы за свои нравы, если бы ко всему он признавал еще единую Христову веру, проповедников которой они преследуют бесчеловечно. Это у них увенчан мученическим венцом знаменитый богемский епископ Адальберт. Хотя в остальном у них все одинаково с нами, но, наверно, и сегодня еще они запрещают нам подходить к их священным рощам и источникам, ибо считают, что те становятся нечистыми от [одного] приближения христиан. В пищу они употребляют мясо лошадей, молоко же и кровь их используют для питья и, говорят, напиваются ими даже допьяна. Люди эти голубоглазы, кожа у них красная, волосы длинные. Кроме того, недоступные из-за болот, они никакого господина над собой терпеть не желают».

Угорский народ был некогда весьма могущественньм и храбрым в бою и наводил страх даже на Римскую империю. Ибо после поражения гуннов и данов произошло третье вторжение угров, опустошившее и разрушившее все соседние государства. Собрав бесчисленное войско, они захватили вооруженной рукой Баварию или Свевию, кроме того, они разорили области, примыкающие к Рейну, и залили огнем и кровью всю Саксонию вплоть до Британского [35] океана. Сколь великие труды потребовались от императоров и какие тяжкие потери понесло христианское. войско, чтобы покорить их и подчинить божественным законам, об этом многие знают и всенародно повествует история.

Каринтийцы — соседи баварцев; это люди, преданные-служению богу, и нет народа более, чем они, достойного уважения и более приверженного в служении господу и в. почитании духовенства.

Богемия имеет короля и воинственных мужей, она полна церквей, привержена божественной религии и делится на два епископства — Пражское и Оломоуцкое.

Полония — большая славянская страна, «границы ее, как говорят, соприкасаются с государством Русью». Она делится на восемь епископств. Некогда имела она короля, теперь уже управляется князьями. Как и Богемия, она подчинена власти императора. Полоны имеют такое же оружие и пользуются теми же приемами в сражении, как и богемцы. Сколь бы часто ни призывались они к войнам с чужеземцами, они [всегда] мужественны в бою и чрезвычайно жестоки при грабежах и убийствах: они не щадят ни монастырей, ни храмов, ни кладбищ. А в войны с чужеземцами они не вступают ни на каком другом условии, как только добившись согласия на то, что им будут отданы на разграбление сокровища, защитой которым должно бы служить самое нахождение их в святых местах. Отчего и происходит, что из-за [своей] жадности к добыче они часто наилучшим друзьям причиняют зло, как будто врагам, почему их очень редко привлекают [на помощь] в случае военной необходимости.

Всего, что здесь сказано о богемцах, полонах и других восточных славянах, пусть будет довольно.[36]».

7. АЛ МАСУДИ

Произведение: «Золотые копи и россыпи самоцветов», «Книга указания и наблюдения»

Арабский историк, географ и путешественник Абу-ль-Хасан Али ибн аль-Хусейн аль- Масуди (896-956 г.), известный, как «Арабский Геродот», первый арабский историк, объединивший исторические и географические наблюдения в крупномасштабную тридцатитомную работу под названием Мурудж аззахаб ва ма’адин ал-джавахир «Золотые копи и россыпи самоцветов», в старом варианте перевода «Золотые луга» и Китаб ат- танбих ва-л-ишраф «Книга указания и наблюдения».

Выдержки из книг:
(…) «Следующие народы происходят от Яфета: Ашбан, Рус, Бурджан, Хазар, Турк, Славяне, Яджудж и Маджудж, Фарс, Мадян, обитатели островов моря и Булгар».

«Славяне разделяются на многие народы; некоторые из них суть христиане, между ними находятся также язычники, точно также солнцепоклонники. Живут они при большой реке, текущей с востока на запад. Другая река в их стране течет с востока на запад, пока не изливается еще в другую реку, приходящую из стран Булгар.

В их стране много рек, текущих с севера. Ни одно из озер их не солено, потому что страна их далека от солнца, а вода их сладка; вода же близкая к солнцу, бывает солена. Страна, которая далее за ними к северу, необитаема по причине холода и множества воды.
Большая часть их племен суть язычники, которые сожигают своих мертвецов и поклоняются им. Они имеют многие города, также церкви, где навешивают колокола, в которые ударяют молотком, подобно тому, как у нас христиане ударяют деревянной колотушкой по доске».

- «Постановление столицы хазарского государства, что в ней бывает семь судей, двое из них для мусульман, двое для Хазар, которые судят по закону Тауры, двое для тамошних христиан, которые судят по закону Инджиля; один же из них для Славян, Русов и других язычников, он судит по закону язычества, то есть по закону разума. (...)

Между царями востока в этих странах никто не содержит войска на жаловании, кроме царя хазарского. Все мусульмане в этих краях известны под именем «народа Ларсии». Русы и Славяне же, о которых мы сказали, что они язычники, составляют войско царя и его прислугу».

8. ИБН ФАДЛАН

Произведение: «Записка»

Ибн Фадлан — арабский путешественник и писатель 1-й половины X века. Один из немногих арабских путешественников, лично побывавших в Восточной Европе. В 921— 922 годах в качестве секретаря посольства аббасидского халифа ал-Муктадира посетил Волжскую Булгарию. В сво м отч те «Рисале», написанном в виде путевых заметок, оставил уникальные описания быта и политических отношений огузов, башкир, булгар, русов и хазар.

Из записки Ибн Фадлана:

(…) «Он (Ибн-Фадлан) сказал: я видел русов, когда они прибыли по своим торговым делам расположились (высадились) на реке Атиль. И я не видел (людей) с более совершенными телами, чем они.
Они подобны пальмам, румяны, красны. Они не носят ни курток, ни хафтанов, но носит какой-либо муж из их числа кису, которой он покрывает один свой бок, причем одна из его рук выходит из нее. С каждым из них (имеется) секира, и меч, и нож, и он (никогда) не расстается с тем, о чем мы (сейчас) упомянули. Мечи их плоские, с бороздками, франкские. И от края ногтя (ногтей) кого-либо из них (русов) до его шеи (имеется) собрание деревьев и изображений (вещей, людей?) и тому подобного.

А что касается каждой женщины из их числа, то на груди ее прикреплено кольцо или из железа, или из серебра, или (из) меди, или (из) золота, в соответствии с (денежными) средствами ее мужа и с количеством их. И у каждого кольца – коробочка, у которой нож, также прикрепленный на груди.

На шеях у них (женщин) (несколько рядов) монист из золота и серебра, так как если человек владеет десятью тысячами дирхемов, то он справляет своей жене одно монисто (в один ряд), а если владеет двадцатью тысячами, то справляет ей два мониста, и таким образом каждые десять тысяч, которые у него прибавляются, прибавляются в виде (одного) мониста у его жены, так что на шее какой-нибудь из них бывает много (рядов) монист. Самое лучшее из украшений у них (русов) это зеленые бусы из той керамики, которая находится на кораблях. Они (русы) заключают (торговые) контракты относительно них, покупают одну бусину за дирхем и нанизывают, как ожерелья, для своих жен.

Они грязнейшие из твари Аллаха, – (они) не очищаются от испражнений, ни от мочи, и не омываются от половой нечистоты и не моют своих рук после еды, но они как блуждающие ослы. Они прибывают из своей страны и причаливают свои корабли на Атиле, а это большая река, и строят на ее берегу большие дома из дерева, и собирается (их) в одном (таком) доме десять и (или) двадцать, – меньше и (или) больше, и у каждого (из них) скамья, на которой он сидит, и с ними (сидят) девушки – восторг для купцов. И вот один (из них) сочетается со своей девушкой, а товарищ его смотрит на него. Иногда же соединяются многие из них в таком положении одни против других, и входит купец, чтобы купить у кого-либо из них девушку, и (таким образом) застает его сочетающимся с ней, и он (рус) не оставляет ее, или же (удовлетворит) отчасти свою потребность.

И у них обязательно каждый день умывать свои лица и свои головы посредством самой грязной воды, какая только бывает, и самой нечистой, а именно так, что девушка приходит каждый день утром, неся большую лохань с водой, и подносит ее своему господину. Итак, он моет в ней свои обе руки и свое лицо, и все свои волосы. И он моет их и вычесывает их гребнем в лохань. Потом он сморкается и плюет в нее и не оставляет ничего из грязи, но (все это) делает в эту воду. И когда он окончит то, что ему нужно, девушка несет лохань к тому, кто (сидит) рядом с ним, и (этот) делает подобно тому, как делает его товарищ. И она не перестает переносить ее от одного к другому, пока не обойдет ею всех находящихся в (этом) доме, и каждый из них сморкается и плюет, и моет свое лицо и свои волосы в ней.

И как только приезжают их корабли к этой пристани, каждый из них выходит и (несет) с собою хлеб, мясо, лук, молоко и набид, пока не подойдет к высокой воткнутой деревяшке, у которой (имеется) лицо, похожее на лицо человека, а вокруг нее (куска дерева) маленькие изображения, а позади этих изображений (стоят) высокие деревяшки, воткнутые в землю. Итак, он подходит к большому изображению и поклоняется ему, потом (он) говорит ему:

"О, мой господин, я приехал из отдаленной страны и со мною девушек столько-то и столько-то голов и соболей столько-то и столько-то шкур", пока не сообщит (не упомянет) всего, что (он) привез с собою из (числа) своих товаров – "и я пришел к тебе с этим даром"; – потом (он) оставляет то, что (было) с ним, перед этой деревяшкой, – "и вот, я желаю, чтобы ты пожаловал мне купца с многочисленными динарами и дирхемами, и чтобы (он) купил у меня, как я пожелаю, и не прекословил бы мне в том, что я скажу.
Потом он уходит.

И вот, если для него продажа его бывает затруднительна и пребывание его задерживается, то он опять приходит с подарком во второй и третий раз, а если (все же) оказывается трудным сделать то, что он хочет, то он несет к каждому изображению из (числа) этих маленьких изображений по подарку и просит их о ходатайстве и говорит: "Это (эти) жены нашего господина, и дочери его, и сыновья его". И (он) не перестает обращаться к одному изображению за другим, прося их и моля у них о ходатайстве и униженно кланяясь перед ними.

Иногда же продажа бывает для него легка, так что он продаст. Тогда он говорит: "Господин мой уже исполнил то, что мне было нужно, и мне следует вознаградить его". И вот, он берет известное число овец или рогатого скота и убивает их, раздает часть мяса, а оставшееся несет и бросает перед этой большой деревяшкой и маленькими, которые (находятся) вокруг нее, и вешает головы рогатого скота или овец на эти деревяшки, воткнутые в землю. Когда же наступает ночь, приходят собаки и съедают все это. И говорит тот, кто это сделал: "Уже стал доволен господин мой мною и съел мой дар".

И если кто-нибудь из них заболеет, то они забивают для него шалаш в стороне от себя и бросают его в нем, и помещают с ним некоторое количество хлеба и воды, и не приближаются к нему и не говорят с ним, но посещают его каждые три (?) дня, особенно если он неимущий или невольник. Если же он выздоровеет и встанет, он возвращается к ним, а если умрет, то они сжигают его. Если же он был невольником, они оставляют его в его положении, так что его съедают собаки и хищные птицы.

И если они поймают вора или грабителя, то они ведут его к толстому дереву, привязывают ему на шею крепкую веревку и подвешивают его на нем навсегда, пока он не распадется на куски от ветров и дождей.

И (еще прежде) говорили, что они делают со своими главарями при их смерти (такие) дела, из которых самое меньшее (это) сожжение, так что мне очень хотелось присутствовать при этом, пока (наконец) не дошло до меня (известие) о смерти одного выдающегося мужа из их числа. И вот они положили его в его могиле и покрыли ее крышей над ним на десять дней, пока не закончили кройки его одежд и их сшивания. А это бывает так, что для бедного человека из их числа делают маленький корабль, кладут его (мертвого) в него и сжигают его (корабль), а для богатого (поступают так): собирают его деньги и делят их на три трети, – (одна) треть (остается) для его семьи, (одну) треть (употребляют на то), чтобы для него на нее скроить одежды, и (одну) треть, чтобы приготовить на нее набид, который они будут пить в день, когда его девушка убьет сама себя и будет сожжена вместе со своим господином; а они, всецело предаваясь набиду, пьют его ночью и днем, (так что) иногда один из них (кто-либо из них) умирает, держа чашу в своей руке.

И если умирает главарь, то говорит его семья его девушкам и его отрокам: "Кто из вас умрет вместе с ним?" Говорит кто-либо из них: "Я". И если он сказал это, то это уже обязательно, так что ему уже нельзя обратиться вспять. И если бы он захотел этого, то этого не допустили бы. И большинство из тех, кто поступает (так), (это) девушки.

И вот, когда умер этот муж, о котором я упомянул раньше, то сказали его девушкам: "Кто умрет вместе с ним?" И сказала одна из них: "Я". Итак, поручили ее двум девушкам, чтобы они оберегали ее и были бы с нею, где бы она ни ходила, до того даже, что они иногда мыли ей ноги своими руками. И принялись они (родственники) за его дело, – кройку одежды для него, за приготовление того, что ему нужно. А девушка каждый день пила и пела, веселясь, радуясь будущему. Когда же пришел день, в который будет cожжен (он) и девушка, я прибыл к реке, на которой (находился) его корабль, – и вот, (вижу, что) он уже вытащен (на берег) и для него поставлены четыре подпорки из дерева (материала) хаданга (белого тополя) и другого (дерева), и поставлено также вокруг него (корабля) нечто вроде больших помостов (амбаров?) из дерева.

Потом (корабль) был протащен (дальше), пока не был помещен на эти деревянные сооружения. И они начали уходить и приходить, и говорили речью, (которой) я не понимаю. А он (мертвый) был далеко в своей могиле, (так как) они (еще) не вынимали его. Потом они принесли скамью, и поместили ее на корабле и покрыли ее стегаными матрацами, и парчой византийской, и подушками из парчи византийской, и пришла женщина старуха, которую называют ангел смерти, и разостлала на скамье постилки, о которых мы упомянули. И она руководит обшиванием его и приготовлением его, и она убивает девушек. И я увидел, что она ведьма (?) большая (и толстая), мрачная (суровая).

Когда же они прибыли к его могиле, они удалили в сторону землю с дерева (с деревянной покрышки) и удалили в сторону (это) дерево и извлекли его (мертвого) в изаре, в котором он умер, и вот, я увидел, что он уже почернел от холода (этой) страны. А они еще прежде поместили с ним в его могиле набид и (некий) плод и тунбур.
Итак, они вынули все это, и вот он не завонял и не изменилось у него ничего, кроме его цвета.

Итак, они надели на него шаровары и гетры, и сапоги, и куртку, и хафтан парчевый с пуговицами из золота, и надели ему на голову шапку (калансуву) из парчи, соболевую. И они понесли его, пока не внесли его в ту палатку (кабину), которая (имеется) на корабле, и посадили его на матрац, и подперли его подушками и принесли набид, и плод, и благовонное растение и положили его вместе с ним. И принесли хлеба, и мяса, и луку, и бросили его перед ним, и принесли собаку, и разрезали ее на две части, и бросили в корабле. Потом принесли все его оружие и положили его рядом с ним (букв. к его боку).
Потом взяли двух лошадей и гоняли их обеих, пока они обе не вспотели. Потом (они) разрезали их обеих мечом и бросили их мясо в корабле, потом привели двух коров (быков) и разрезали их обеих также и бросили их обеих в нем (корабле). Потом доставили петуха и курицу, и убили их, и бросили их обоих в нем (корабле).

А девушка, которая хотела быть убитой, уходя и приходя входит в одну за другой из юрт, причем с ней соединяется хозяин (данной) юрты и говорит ей: "Скажи своему господину:
«право же, я сделала это из любви к тебе»". Когда же пришло время после полудня, в пятницу, привели девушку к чему-то, что они (уже раньше) сделали наподобие обвязки (больших) ворот, и она поставила обе свои ноги на руки (ладони) мужей, и она поднялась над этой обвязкой (обозревая окрестность) и говорила (нечто) на своем языке, после чего ее спустили, потом подняли ее во второй (раз), причем она совершила то же (действие), что и в первый раз, потом ее опустили и подняли в третий раз, причем она совершила то же, что сделала (те) два раза. Потом подали ей курицу, она же отрезала ее голову и забросила ее (голову). Они взяли (эту) курицу и бросили ее в корабле.

Я же спросил у переводчика о том, что она сделала, а он сказал: "Она сказала в первый раз, когда ее подняли, – вот я вижу моего отца и мою мать, – и сказала во второй (раз), – вот все мои умершие родственники сидящие, – и сказала в третий (раз), – вот я вижу моего господина сидящим в саду, а сад красив, зелен, и с ним мужи и отроки, и вот он зовет меня, так ведите же к нему".
И они прошли с ней в направлении к кораблю. И вот она сняла два браслета, бывших на ней, и дала их оба той женщине, которая называется ангел смерти, а она та, которая убивает ее. И она (девушка) сняла два ножных кольца, бывших на ней, и дала их оба тем двум девушкам, которые обе (перед этим) служили ей, а они обе дочери женщины, известной под именем ангела смерти. Потом ее подняли на корабль, но (еще) не ввели ее в палатку (кабину), и пришли мужи, (неся) с собой щиты и деревяшки, и подали ей кубком набид, и вот она пела над ним и выпила его.

Переводчик же сказал мне, что она прощается этим со своими подругами. Потом дан был ей другой кубок, и она взяла его и затянула песню, причем старуха побуждала ее к питью его, и чтобы войти в палатку (кабину), в которой (находится) ее господин. И вот я увидел, что она уже заколебалась и хотела войти в палатку (кабину), но всунула свою голову между ней и кораблем, старуха же схватила ее голову и всунула ее (голову) в палатку (кабину) и вошла вместе с ней (девушкой), а мужи начали ударять деревяшками по щитам, чтобы не был слышен звук ее крика, причем взволновались бы другие девушки, и перестали бы искать смерти вместе со своими господами.

Потом вошли в палатку шесть мужей и совокупились все с девушкой. Потом положили ее на бок рядом с ее господином и двое схватили обе ее ноги, двое обе ее руки, и наложила старуха, называемая ангелом смерти, ей вокруг шеи веревку, расходящуюся в противоположные стороны, и дала ее двум (мужам), чтобы они оба тянули ее, и она подошла, держа (в руке) кинжал с широким лезвием, и вот, начала втыкать его между ее ребрами и вынимать его, в то время, как оба мужа душили ее веревкой, пока она не умерла.

Потом подошел ближайший родственник (этого) мертвеца, взял деревяшку и зажег ее у огня, потом пошел задом, затылком к кораблю, а лицом своим (...), зажженная деревяшка в одной его руке, а другая его рука (лежала) на заднем проходе, (он) будучи голым, пока не зажег сложенного дерева (деревяшек), бывшего под кораблем. Потом подошли люди с деревяшками (кусками дерева для подпалки) и дровами, и с каждым (из них) деревяшка (лучина?), конец которой он перед тем воспламенил, чтобы бросить ее в эти куски дерева (подпал). И принимается огонь за дрова, потом за корабль, потом за палатку, и (за) мужа, и (за) девушку, и (за) все, что в ней (находилось), подул большой, ужасающий ветер, и усилилось пламя огня, и разгорелось неукротимое воспламенение его (огня).

И был рядом со мной некий муж из русов, и вот, я услышал, что он разговаривает с переводчиком, бывшим со мною. Я же спросил его, о чем он говорил ему, и он сказал: "Право же он говорит: «Вы, о арабы, глупы»,... Это (?)92; он сказал: «Воистину, вы берете самого любимого для вас человека и из вас самого уважаемого вами и бросаете его в прах (землю) и съедают его прах и гнус и черви, а мы сжигаем его во мгновение ока, так что он входит в рай немедленно и тотчас»". Тогда я спросил об этом, а он сказал: "По любви господина его к нему (вот) уже послал он ветер, так что он унесет его за час".

И вот, действительно, не прошло и часа, как превратился корабль, и дрова, и девушка, и господин в золу, потом в (мельчайший) пепел. Потом они построили на месте этого корабля, который они вытащили из реки, нечто подобное круглому холму и водрузили в середине его большую деревяшку хаданга (белого тополя), написали на ней имя (этого) мужа и имя царя русов и удалились.
Он (Ибн-Фадлан) сказал: к порядкам (обычаям) царя русов (относится) то, что вместе с ним в его замке (дворце) находятся четыреста мужей из (числа) богатырей, его сподвижников, и (находящиеся) у него надежные люди из их (числа) умирают при его смерти и бывают убиты (сражаясь) за него.

И с каждым из них девушка, которая служит ему, и моет ему голову, и приготовляет ему то, что он ест и пьет, и другая девушка, (которую) он употребляет как наложницу. И эти четыреста (мужей) сидят под его ложем (престолом). А ложе его огромно и инкрустировано драгоценными самоцветами. И с ним сидят на этом ложе сорок девушек для его постели. Иногда он употребляет, как наложницу, одну из них в присутствии своих сподвижников, о которых мы (выше) упомянули.

И он не спускается со своего ложа, так что если он захочет удовлетворить потребность, то он удовлетворяет ее в таз, а если он захочет поехать верхом, то лошадь его подводится к ложу, так что он садится на нее верхом с него (ложа). А если он захочет сойти (с лошади), то подводится его лошадь (к ложу) настолько, чтобы он сошел со своей лошади. У него есть заместитель, который управляет войсками и нападает на врагов и замещает его у его подданных.».

9. АНОНИМНОЕ СОЧИНЕНИЕ «СОБРАНИЕ ИСТОРИЙ»

Произведение: «Анонимное сочинение «Собрание историй»»

(…) Рассказывают также, что Рус и Хазар были от одной матери и отца. Затем Рус вырос и, так как не имел места, которое ему пришлось бы по душе, написал письмо Хазару и попросил у того часть его страны, чтобы там обосноваться. Рус искал и наш л место себе. Остров не большой и не маленький, с болотистой почвой и гнилым воздухом; там он и обосновался.

Место то лесистое и труднодоступное, и никогда ни один человек не достигал того места, разве что Гуштасф по приказу отца своего Лехрасфа в то время, когда Кей-хосров его послал к хазарам и аланам, и об этом будет сказано в сво м месте, если захочет бог.

Рассказывают также, что у Руса был сын, которому в схватке с каким-то человеком разбили голову. Он приш л к отцу весь в крови. Тот ему сказал: «Иди и порази его!» Сын так и сделал. И остался такой обычай, что если кто-либо (русов) ранит, они не успокоятся, пока не отомстят. И если дашь им весь мир, они все равно не отступятся от этого. И один другому у них не оказывает доверия. Когда родится сын, отец кладет ему на живот меч и говорит: «Вот тебе наследство!»

(…)...И Славянин пришел к Русу, чтобы там обосноваться. Рус ему ответил, что это место тесное (для нас двоих). Такой же ответ дали Кимари и Хазар. Между ними началась ссора и сражение, и Славянин бежал и достиг того места, где ныне земля славян. Затем он сказал: "Здесь обоснуюсь и им легко отомщу". (Славяне) делают жилища под землей, так чтобы холод, который бывает наверху, их не достал. И он (Славянин) приказал чтобы принесли много дров, камней и угля, и эти камни бросали в огонь, и на них лили воду, пока не пошел пар и под землей стало тепло. И сейчас они зимой делают так же. И та земля обильна. И много занимаются они торговлей...

10. АНОНИМНЫЙ ПЕРСИДСКИЙ ГЕОГРАФ X век

(…) У анонимного персидского географа X в., открытого русским востоковедом А. Г. Туманским, говорится, что«область русов ограничивает с юга река Рута, с запада - славяне, с севера -пустыни». Принято считать, что река Рута - это Дунай, но в этом можно и усомниться: река под таким названием (Рута) существует в Прибалтике и в наши дни, а остров Рутиков (Руген?) с городом Ругия(!), находившийся где-то в Балтийском море между устьями рек Одера и Вислы, был известен уже Страбону и Тациту.

11. ЕПИСКОП ЛИУТПРАНД КРЕМОНСКИЙ

Произведение: «Антаподосис (Воздаяние)»

Лиутпранд Кремонский (около 922, Павия — 972) — итальянский дипломат и историк X века, епископ Кремоны (962—972), который пытался наладить отношения между Византией и Западной Европой.
Из книги:

(…) «XV. В северных краях есть некий народ, который греки по его внешнему виду называют Ρουσιος, русиос, мы же по их месту жительства зов м «норманнами». Ведь на тевтонском языке «норд» означает «север», а «ман» – «человек»; отсюда – «норманны», то есть «северные люди». Корол м этого народа был [тогда] Игорь 18; собрав более тысячи судов, он приш л к Константинополю. Император Роман, услышав об этом, весьма встревожился, ибо отправил свой флот против сарацин и для защиты островов. Проведя в размышлениях немало бессонных ночей, – Игорь в это время опустошал морское побережье, – Роман узнал, что в его распоряжении есть ещ 15 полуразрушенных хеландий, которые народ оставил [дома] из-за их ветхости. Услышав об этом, он велел прийти к нему τούς καλαφάτας тус калафатас, то есть кораблестроителям, и сказал им:

«Сейчас же отправляйтесь и немедленно оснастите те хеландии, что остались [дома]. Но разместите устройство для метания огня не только на носу, но также на корме и по обоим бортам». Итак, когда хеландии были оснащены согласно его приказу, он посадил в них опытнейших мужей и велел им идти навстречу королю Игорю. Они отчалили; увидев их в море, король Игорь приказал своему войску взять их живьем и не убивать. Но добрый и милосердный Господь, желая не только защитить тех, кто почитает Его, поклоняется Ему, молится Ему, но и почтить их победой, укротил ветры, успокоив тем самым море; ведь иначе грекам сложно было бы метать огонь. Итак, заняв позицию в середине русского [войска], они [начали] бросать огонь во все стороны. Руссы, увидев это, сразу стали бросаться с судов в море, предпочитая лучше утонуть в волнах, нежели сгореть в огне.

Одни, отягощ нные кольчугами и шлемами, сразу пошли на дно морское, и их более не видели, а другие, поплыв, даже в огне продолжали гореть; никто не спасся в тот день, если не сумел бежать к берегу. Ведь корабли руссов из-за своего малого размера плавают и на мелководье, чего не могут греческие хеландии из-за своей глубокой осадки. Чуть позже Игорь с большим позором вернулся на родину. Греки же, одержав победу и уведя с собой множество пленных, радостные вернулись в Константинополь. Роман приказал казнить всех [пленных] в присутствии посла короля Гуго, то есть моего отчима.».

12. ИБН МИСКАВЕЙХ

Произведение: «Книга опыта народов»

"Ибн Мискавейх, Абу Али Ахмед ибн Мухаммед (около 932/936—1030) — историк, поэт и философ, живший на территории современных Ирана и Ирака. Ибн Мискавейха нередко именуют «Третьим Учителем» в истории исламской философской мысли и «первым мусульманином, подошедшим к изучению этической философии с научной точки зрения».
Из книги:

(…) «В этом году (332) отправилось войско народа, известного под [65] именем Русов к Азербейджану 4. Устремились они к Бердаа, овладели им и полонили жителей его.
Известия о (походе) Русии и о том, как кончилось дело их.

Народ этот могущественный, телосложение у них крупное, мужество большое, не знают они бегства, не убегает ни один из них, пока не убьет или не будет убит. В обычае у них, чтобы всякий носил оружие. Привешивают они на себя большую часть орудий ремесленника, состоящих из топора, пилы и молотка и того, что похоже на них.
Сражаются они копьями и щитами, опоясываются мечом и привешивают дубину и орудие подобное кинжалу. И сражаются они пешими, особенно же эти прибывшие (на судах).

Они (Русы) проехали море, которое соприкасается со страной их, пересекли его до большой реки, известной под именем Куры, несущей воды свои из гор Азербейджана и Армении и втекающей в море. Река эта есть река города Бердаа и ее сравнивают с Тигром. Когда они достигли Куры, вышел против них представитель Марзубана и заместитель его по управлению Бердаа. Было с ним триста человек из дейлемитов и приблизительно такое же число бродяг и курдов. Простой народ убежал от страху. Вышло тогда вместе с ними (войско) из добровольцев около 5.000 человек на борьбу за веру. Были они (добровольцы) беспечны, не знали силы их (Русов) и считали их на одном уровне с армянами и ромейцами. После того, как они начали сражение, не прошло и часу, как Русы пошли на них сокрушающей атакой. Побежало регулярное войско, а вслед за ним все добровольцы и остальное войско, кроме Дейлемитов. Поистине, они устояли некоторое время, однако все были перебиты, кроме тех среди них, кто был верхом. (Русы) преследовали бегущих до города (Бердаа). Убежали все, у кого было вьючное животное, которое могло увезти его, как военные, так и гражданские люди и оставили город. Вступили в него Русы и овладели им.

Рассказали мне Абу-Аббас-ибн-Нудар, а также некоторые из исследовавших, что люди эти (Русы) вошли в город, сделали в нем объявление, успокаивали жителей его и говорили им так: «Нет между нами и вами разногласия в вере. Единственно чего мы желаем, это власти. На нас лежит обязанность хорошо относиться к вам, а на вас — хорошо повиноваться нам». Подступили со всех окрестных земель к ним (Русам) мусульманские войска. Русы выходили против них и [66] обращали их в бегство. И бывало не раз так вслед за ними (Русами) выходили и жители Бердаа и, когда мусульмане нападали на Русов, они кричали «Аллах велик» и бросали в них камни. Тогда Русы обратились к ним и сказали, чтобы они заботились только о самих себе и не вмешивались бы в отношения между властью и ими (Русами). И приняли это во внимание люди желающие безопасности, главным образом это была знать. Что же касается простого народа и большей части черни то они не заботились о себе, а обнаруживали то, что у них в душах их и препятствовали Русам, когда на них вели нападение сторонники (войска) власти.

После того как это продолжалось некоторое время, возвестил глашатай Русов: «Не должен оставаться в городе ни один из жителей его». Дали мусульманам отсрочку на три дня от дня этого объявления. И вышли все, у кого только было вьючное животное, которое могло увезти его, жену и детей его. Таких ушедших было немного. Пришел четвертый день, и большая часть жителей осталась. Тогда Русы пустили в ход мечи свои и убили много людей, не сосчитать числа их. Когда убийство было закончено, захватили они в плен больше 10.000 мужчин и юношей вместе с женами, женщинами и дочерьми.

Заключили Русы женщин, и детей в крепость внутри города, которая была шахристаном этих людей (Русов), где они поместились, разбили лагерем свои войска и укрепились.
Потом собрали мужчин в мечети соборной, поставили к дверям стражу и сказали им: «Выкупайте себя».

Рассказ о разумном плане, который был предложен одним из них (жителей Бердаа). Не приняли они его, вследствие чего были все убиты и разграблено было имущество их и семьи их.
Был в городе христианский писец, человек большой мудрости, по имени Ибн-Сам'ун; поспешил он с посредничеством между ними. Сошелся он с Русами на том, что каждый мужчина из них (жителей Бердаа) выкупит себя за двадцать дирхемов. Согласно этому условию, выкупили себя наиболее разумные из мусульман, остальные отказались и сказали: «Единственно чего желает Ибн-Сам'ун это уравнять мусульман с христианами в уплате джизьи».

Уклонился Ибн-Самун (от переговоров), отсрочили Русы убийство этих людей (жителей Бердаа), только по причине жадности к тем немногим ценностям, которые они рассчитывали получить с мусульман. После того, как не выпало на долю Русов ничего, подвергли они [67] мечу и убили всех до последнего человека, кроме небольшого числа, кто убежал по узкому каналу, по которому проходила вода к соборной мечети, и кроме тех, кто выкупил себя с помощью богатств, принадлежащих ему. И часто случалось, что кто-нибудь из мусульман заключал сделку с Русом относительно той суммы, которою он выкупал себя. Тогда Рус шел вместе с ним в его дом или его лавку. Когда хозяин извлекал свое сокровище и его было больше, чем на условленную сумму, то не мог он оставаться владельцем его, хотя бы сокровище было в несколько раз больше того, на чем они сговорились. Он (Рус) склонялся к взысканию денег, пока не разорял совершенно. А когда он (Рус) убеждался, что у мусульманина не осталось ни золотых, ни серебряных монет, ни драгоценностей, ни ковров, ни одежды, он оставлял его и давал ему кусок глины с печатью, которая была ему гарантией от других.

Таким образом скопилось у Русов в городе Бердаа большое богатство, стоимость и достоинство которого были велики. Овладели они женщинами и юношами, прелюбодействовали с теми и другими и поработили их.

После того, как размеры бедствия стали большими, и мусульмане в различных странах прослышали о нем, обратились они к военному призыву. Собрал Марзубан-ибн- Мухаммед войско свое, воззвал к населению с призывом, и пришли к нему со всех окрестных земель добровольцы. Пошел он (Марзубан) во главе 30.000 человек, но не мог сопротивляться Русам, несмотря на большое число собранных им сил, не мог произвести на них даже сильного впечатления. Утром и вечером он начинал сражение и возвращался разбитым. Продолжалась война таким способом много дней и всегда мусульмане были побеждены. Когда дело мусульман утомило их, и Марзубан понял создавшееся положение, обратился он к уловкам и военной хитрости.

Случилось ему (на пользу), что Русы после того, как завладели Мерагой 5, набросились на плоды, которых было много сортов, и заболели. Началась среди них эпидемия, ибо в стране Русов очень холодно и не растет там никакого дерева, только привозят к ним небольшое количество плодов из стран, отдаленных от них. После того, как большое число их погибло, а Марзубан размышлял о военной хитрости, [68] пришло ему на ум, что сможет устроить засаду ночью. Он сговорился с войском своим, что они первые сделают нападение. Когда же Русы пойдут в контратаку, то он (Марзубан) обратится в бегство, а вместе с ними побегут и они (мусульмане) и этим возбудят надежду у Русов на победу над регулярными войсками и мусульманами.

Когда же бегущие пройдут мимо засады, то Марзубан и войско его нападут на них (Русов) и закричат условленный знак засаде. Когда Русы окажутся в середине (между двумя мусульманскими отрядами) можно будет разбить их. После того, как они приступили к выполнению этой хитрости, Марзубан и его войска выступили вперед. Вышли и Русы, начальник их сидел на осле; вышли и воины его и построились для битвы. В начале все шло как обычно. Побежал Марзубан, побежали и мусульмане, и Русы стали преследовать их, пока не прошли места засады; однако, воины Марзубана все продолжали бежать. Марзубан после рассказывал, что, когда он увидел своих людей в таком состоянии, он закричал и всячески убеждал их вернуться к битве.

Но не сделали они этого, ибо страх овладел их сердцами. Тогда он понял, что если мусульмане будут продолжать свое бегство и дальше, то Русы возвратятся и не скроется от них место засады и погибнет тогда она. Сказал Марзубан: «Возвратился я одни с теми, кто последовал за мной: с моим братом, приближенными недугами моими, и решил я умереть мучеником за веру. Тогда устыдилась большая часть дейлемитов и они возвратились, мы снова напали на Русов и закричали (условленный знак) засаде. Вышли тогда те, кто был сзади Русов, мы устояли в битве с ними и убили из них 700 человек. Среди убитых был и начальник их.

Оставшиеся (в живых) ушли в крепость, где они поселились и куда свезли в большом количестве пищу и много запасок и где поместили они своих пленников и свое имущество». В то время как Марзубан находился с Русами в состоянии войны и не мог взять их военной хитростью, а только осадой, пришло к нему известие о выступлении Абу-Абдуллаха Хусейн ибн-Са'ида ибн-Хамдана в Азербейджан, о прибытии его в Сальмас и о соединении его с Джафаром ибн-Шакуией Курдом, который был во главе хадаянитских отрядов. Марзубан вынужден был оставить против Русов одного из своих военачальников во главе 500 дейлемитов, 1500 курдских всадников и 2000 добровольцев, а сам отправился в Авран, где и встретил Абу-Абдуллаха 6.[69]

Не прекращали войска Марзубана войны с Русами и осады до тех пор, пока последние не были окончательно утомлены. Случилось, что и эпидемия усилилась. Когда умирал один из них, хоронили его, а вместе с ним его оружие, платье и орудия, и жену или кого-нибудь другого из женщин, и слугу, его если он любил его, согласно их обычаю.

После того как дело Русов погибло, потревожили мусульмане могилы их и извлекли оттуда мечи их, которые имеют большой спрос и в наши дни, по причине своей остроты и своего превосходства.
Когда уменьшилось число Русов, вышли они однажды ночью из крепости, в которой они пребывали, положили на свои спины все что могли из своего имущества, драгоценностей и прекрасного платья, остальное сожгли. Угнали женщин, юношей и девушек столько, сколько хотели, и направились к Куре. Там стояли наготове суда, на которых они приехали из своей страны; на судах матросы и 300 человек Русов, с которыми поделились они частью своей добычи и уехали. Бог спас мусульман от дела их.

Слышал я от людей, которые были свидетелями этих Русов, удивительные рассказы о храбрости их и о пренебрежительном их отношении к собранным против них мусульманам. Один из этих рассказов был распространен в этой местности, и слышал я от многих, что пять людей Русов собрались в одном из садов Бердаа; среди них был безбородый юноша, чистый лицом, сын одного из их начальников, а с ними несколько женщин-пленниц. Узнав об их присутствии, мусульмане окружили сад. Собралось большое число дейлемитов и других, чтобы сразиться с этими пятью людьми.
Они старались получить хотя бы одного пленного из них, но не было к нему подступа, ибо не сдавался ни один из них. И до тех пор не могли они быть убиты, пока не убили в несколько раз большее число мусульман.

Безбородый юноша был последним, оставшимся в живых. Когда он заметил, что будет взят в плен, он влез на дерево, которое было близко от него и наносил сам себе удары кинжалом своим в смертельные места до тех пор, пока не упал мертвым».

13. ИБН РУСТЕ

Произведение: «Дорогие ценности»

Ибн Руста (устар. Ибн Даста; Абу-Али Ахмед Ибн-Омар) — восточный учёный- энциклопедист 1-й половины X века. По происхождению перс, уроженец Исфахана. Жил, вероятно, в государстве Саманидов.
Автор энциклопедии «ал-А’лак ан-нафиса» — «Дорогие ценности» (др. вариант перевода «Книга драгоценных ожерелий»). Сохранился е седьмой том, посвящ нный астрономии и географии. Профессор Хвольсон, опубликовавший первый перевод на русский язык труда Ибн Руста, датировал его между 903 и 913 гг. Основным аргументом Хвольсона было отсутствие в труде упоминания о походе русов в 913 году на Каспий. Однако востоковед Гаркави отн с написание труда к 930-м годам, найдя аналогии в описании волжских булгар между Ибн Фадланом (позже 922 года) и Ибн Русте.

Наиболее подробные и оригинальные сведения труда Ибн Руста посвящены Ирану. Описания народов Восточной Европы (славян, русов булгар, хазар, алан и др.) восходят ко 2-й пол. IX в. и являются древнейшими в дошедшей до нас арабской географической литературе.

Ибн Руста стал известен в наше время благодаря Рие (Rieu), нашедшему в Британском музее рукопись с его сочинением, и российскому востоковеду Д. А. Хвольсону, издавшему с русским переводом и научным комментарием извлечения из не , под названием: «Известия о Хазарах Буртасах, Болгарах, Мадьярах, Славянах и Руссах Ибн- Дасты» (СПб., 1869). Хвольсон первым в российской науке неправильно прочитал имя автора как Ибн Даста. Ошибка была исправлена только при полной публикации сочинения голландским арабистом Де Гуе в седьмом томе «Библиотеки арабских географов» (BGA) (1892).

К общему с Ибн Руста источнику в описании Восточной Европы восходят сочинения более поздних авторов Гардизи и Марвази.

Из книги:

(…) «(1) ... И между странами печенегов и славян расстояние в 10 дней пути. В самом начале пределов славянских находится город, называемый Ват (Ваит). Путь в эту сторону идет по степям (пустыням?) и бездорожным землям через ручьи и дремучие леса. Страна славян — ровная и лесистая, и они в ней живут. И нет у них виноградников и пахотных полей. И есть у них нечто вроде бочонков, сделанных из дерева, в которых находятся улья и мед. Называется это у них улишдж, и из одного бочонка добывается до 10 кувшинов меду. И они народ, пасущий свиней, как (мы) овец.

Когда умирает у них кто-либо, труп его сжигают. Женщины же, когда случится у них покойник, царапают себе ножом руки и лица. На другой день после сожжения покойника они идут на место, где это происходило, собирают пепел с того места и кладут его на холм. И по прошествии года после смерти покойника берут они бочонков двадцать или больше меда, отправляются на тот холм, где собирается семья покойного, едят там и пьют, а затем расходятся. И если у покойника было три жены и одна из них утверждает, что она особенно любила его, то она приносит к его трупу два столба, их вбивают стоймя в землю, потом кладут третий столб поперек, привязывают посреди этой перекладины веревку, она становится на скамейку и конец (веревки) завязывает вокруг своей шеи. После того как она так сделает, скамью убирают из-под нее, и она остается повисшей, пока не задохнется и не умрет, после чего ее бросают в огонь, где она и сгорает. И все они поклоняются огню. Большая часть их посевов из проса. Во время жатвы они берут ковш с просяными зернами, поднимают к небу и говорят: «Господи, ты который (до сих пор) снабжал нас пищей, снабди и теперь нас ею в изобилии».

Есть у них разного рода лютни, гусли и свирели. Их свирели длиной в два локтя, лютня же восьмиструнная. Их хмельной напиток из меда. При сожжении покойника они предаются шумному веселью, выражая радость по поводу милости, оказанной ему богом. Рабочего скота у них немного, а лошадей нет ни у кого, кроме упомянутого человека. Орудие их состоит из дротиков, щитов и копий, другого оружия они не имеют. Глава их коронуется, они ему повинуются и от слов его не отступают. Местопребывание его находится в середине страны славян. И упомянутый глава, которого они называют-«главой глав», зовется у них свт-малик, и он выше супанеджа, а супанедж является его заместителем (наместником).

Царь этот имеет верховых лошадей и не имеет другой пищи, кроме кобыльего молока. Есть у него прекрасные, прочные и драгоценные кольчуги. Город, в котором он живет, называется Джарваб, и в этом городе ежемесячно в течении трех дней проводится торг, покупают и продают. В их стране холод до того силен, что каждый из них выкапывает себе в земле род погреба, к которому приделывают деревянную остроконечную крышу, наподобие христианской церкви, и на крышу накладывают землю. В такие погреба переселяются со всем семейством и, взяв дров и камней, разжигают огонь и раскаляют камни до высшей степени, их обливают водой, от чего распространяется пар, нагревающий жилье до того, что снимают даже одежду. В таком жилье остаются до весны. Царь ежегодно объезжает их. И если у кого из них есть дочь, то царь берет себе по одному из ее платьев в год, а если сын, то также берет по одному из платьев в год. У кого же нет ни сына, ни дочери, тот дает по одному из платьев жены или рабыни в год. И если поймает царь в своей стране вора, то либо приказывает его удушить, либо отдает под надзор одного из правителей на окраинах своих владений.

(…) (2) ... Что же касается ар-Русийи, то она находится на острове, окруженном озером. Остров, на котором они (русы) живут, протяженностью в три дня пути, покрыт лесами и болотами, нездоров и сыр от того, что стоит только человеку ступить ногой на землю, как последняя трясется из-за обилия в ней влаги. У них есть царь, называемый хакан русов.

Они нападают на славян, подъезжают к ним на кораблях, высаживаются, забирают их в плен, везут в Хазаран и Булкар и там продают. Они не имеют пашен, а питаются лишь тем, что привозят из земли славян. Когда у них рождается сын, то он (рус) дарит новорожденному обнаженный меч, кладет его перед ребенком и говорит: «Я не оставлю тебе в наследство никакого имущества и нет у тебя ничего, кроме того, что приобретешь этим мечом». И нет у них недвижимого имущества, ни деревень, ни пашен. Единственное их занятие — торговля соболями, белками и прочими мехами, которые они продают покупателям. Получают они назначенную цену деньгами и завязывают их в свои пояса.

Они соблюдают чистоту своих одежд, их мужчины носят золотые браслеты. С рабами они обращаются хорошо и заботятся об их одежде, потому что торгуют ими. У них много городов, и живут они привольно. Гостям оказывают почет, и с чужеземцами, которые ищут их покровительства, обращаются хорошо, так же как и с теми, кто часто у них бывает, не позволяя никому из своих обижать или притеснять таких людей. Если же кто из них обидит или притеснит чужеземца, то помогают и защищают последнего.

Мечи у них сулеймановы. И если какое-либо их племя, род (поднимается, против кого- либо), то вступаются все они. И нет, тогда (между ними) розни, но выступают единодушно на врага, пока его не победят.

И если один из них возбудит дело против другого, то зовет его на суд к царю, перед которым (они) и препираются. Когда же царь произнес приговор, исполняется то, что он велит. Если же обе стороны недовольны приговором царя, то по его приказанию дело решается оружием (мечами) и чей из мечей острее, тот и побеждает. На этот поединок родственники (обеих сторон) приходят вооруженные и становятся. Затем соперники вступают в бой, и кто одолеет противника, выигрывает дело.

Есть у них знахари, из которых иные повелевают царем, как будто бы они их (русов) начальники. Случается, что они приказывают принести жертву творцу их тем, чем они пожелают: женщинами, мужчинами, скотом. И если знахари приказывают, то не исполнить их приказания никак невозможно. Взяв человека или животное, знахарь накидывает ему на шею петлю, вешает жертву на бревно и ждет, пока она не задохнется, и говорит, что это жертва богу.

Они храбры и мужественны, и если нападают на другой народ, то не отстают, пока не уничтожат его полностью. Побежденных истребляют или обращают в рабство. Они высокого роста, статные и смелые при нападениях. Но на коне смелости не проявляют и все свои набеги, походы совершают на кораблях. (Русы) носят широкие шаровары, на каждые из которых идет сто локтей материи. Надевая такие шаровары, собирают их в сборку у колен, к которым затем и привязывают. Никто из них не испражняется наедине, но обязательно сопровождают (руса) трое его товарищей и оберегают его.

Все они постоянно носят мечи, так как мало доверяют друг другу, и коварство между ними дело обыкновенное. Если кому из них удается приобрести хоть немного имущества, то родной брат или товарищ его тотчас начнет ему завидовать и пытаться его убить или ограбить. Когда у них умирает кто-либо из знатных, ему выкапывают могилу в виде большого дома, кладут его туда и вместе с ним кладут в ту же могилу его одежды и золотые браслеты, которые он носил. Затем опускают туда же множество съестных припасов, сосуды с напитками и чеканную монету. Наконец, в могилу кладут живую
любимую жену покойника. После этого отверстие могилы закладывают, и жена умирает в заточении.

14. ИБН ХАУКАЛЬ

Произведение: «Книга Путей и стран»

Абу-л-Касим Ибн Хаукаль ан-Нисиби жил в X в. Он был торговцем, путешественником и, возможно, политическим агентом, занимался богословием; он странствовал по Ближнему и Среднему Востоку в 40-70-х годах. Ибн Хаукаль оставил после себя географический труд, в основу которого положил географическое сочинение своего старшего современника Исхака ал-Фариси ал-Истахри.
Из книги (издание Крамерса):

(…) «В хазарской стороне есть город, называемый Самандар, он между (хазарской стороной) и Баб ал-Абвабом [т. е. Дербентом], были в нем многочисленные сады; говорят, что содержали (они) около 40 тысяч виноградников, а я спрашивал об (этом городе) в Джурджаве в 58 году, вследствие близкого знакомства (с этим городом), и сказал [тот, кого я расспрашивал]: «Там виноградник или сад [такой], что был милостыней для бедных, а если осталось там [что-нибудь], то только лист на стебле». Пришли на него русийи, и не осталось в городе ни винограда, ни изюма. А населяли этот город мусульмане, группы приверженцев [других] религий и идолопоклонники, и ушли (они), а вследствие достоинства их земли и хорошего их дохода не пройдет и трех лет, и станет, как было. И были в Самандаре мечети, церкви и синагоги, и совершили свои набег эти (русы) на всех, кто был на берегу Итиля из [числа] хазар, булгар и буртасов, и захватили их, и искал убежища народ Итиля на острове Баб-ал-Абваб и укрепился на нем, а часть их
— на острове Сийах-Куих, живущие в страхе» 5. [92]».
- «Не оставил в наше время [ничего] этого ни у булгар, ни у буртасов, ни у хазар народ рус, кроме разбросанной неполной (части), рыскал за ней, <а целями и надеждами бежавших было остаться по соседству со своими областями>, и дошло до меня, что большинство из них вернулось в Итиль и Хазаран во [времена] могущественного Мухаммада Ибн Ахмада ал-Азди, владетеля Ширваншаха, и (оказал он) им поддержку своими мужами и своими людьми, и они, надеясь, просили, чтобы с ними заключили договор, и они были бы покорны им (русам) за то, что (русы) оказали ему (ширваншаху) благодеяние для них (беженцев)» 11.».

15. ИОАНН ЭФЕССКИЙ

Произведение: «Церковная история»

Иоаанн Эфесский (др.-греч. Ίωάννης τῆς Έφέσου; ок. 507 — ок. 586) — епископ Асийский, последовательный сторонник миафизитской, нехалкидонской (англ. non-Chalcedonian) христологии, один из лидеров антихалкидонской оппозиции в Византийской империи, представитель параллельной сирийской иерархии, созданной Иаковом Барадеем. Один из наиболее ранних и значительных историков, писавших на сирийском языке. Согласно халкидонитской полемической традиции, в большинстве русскоязычных источников именуется «монофизитом».
Из книги:

(…) I

О народе славян и об опустошении, которое они произвели во Фракии в третьем году царствования тишайшего Тиверия царя.
В третьем году после смерти Юстина царя и правления победительного Тиверия — вышел народ лживый славяне. И прошли они стремительно через всю Элладу, по пределам Фессалоники и Фракии всей. Они захватили много городов и крепостей: они опустошали, и жгли, и захватывали в плен, и стали властвовать на земле и живут на ней, властвуя, как на своей собственной, без страха, в продолжение четырех лет.
И доселе, благодаря тому что царь был занят персидской войной и все свои войска посылал на восток — именно поэтому, — они растеклись по земле и живут на ней и теперь распространились на ней.
Пока Бог на их стороне, они, конечно же, и опустошают, и жгут и грабят [все] вплоть до стены до внешней: и все царские табуны, многие тысячи, и все остальное.
И вот, даже и доныне, до 895 года (584 г. н.э.), они располагаются и сидят в этих ромейских пределах. Без заботы и страха захватывают пленных, убивают и жгут. И они обогатились и приобрели золото, и серебро, и табуны лошадей, и много оружия. И они выучились воевать лучше, чем ромеи, [они], люди простые, которые не осмеливались показаться из лесов и защищенных деревьями [мест] и не знали, что такое оружие, кроме двух или трех лонхидиев, а именно это — метательные копья.

II

I.3 И опять восстал на народ ромеев дикий народ варваров, мерзких, с заплетенными волосами. Они — те, которых зовут авары, — выплеснулись и вышли с востока. А также восстал еще народ западный — славяне и еще иные народы, называемые лангобарды: ведь они также были в подчинении у хагана, царя аваров. Они напали, захватили два города и много крепостей ромеев и сказали жителям этой области: «Выходите, сейте и жните — только половину налога мы будем забирать у вас!»

II.43 И народ славян разграбил все — и церковную утварь и большие кивории — [растащил] на крепких колесницах, как, например, киворий коринфской церкви: его [хаган] вместо шатра натянул и укрепил и под ним сидел. Ромеи подкупили народ антов, и те напали на [землю] славян. Они подчинили ее, разграбили ее, вывезли добро ее и выжгли ее. А это ведь область их на запад от реки, именуемой Данубис. Конечно же, славяне услыхали, что захвачена область их, и зарычали, как лев на добычу. И собрались они многие тысячи — и начали опустошение без промедления. Они не смогли подняться и захватить Царственный град; они отправились к городу Анхиал и к термам, которые там. И из войска, которое там [находилось] , были погублены многие. В конце концов они проломили стену: [ворвались в город] и нашли там пурпурные [одеяния], те, что Анастасия, супруга императора Тиверия, прибыв в термы, посвятила тамошней церкви .
Их хаган забрал и надел, говоря: «Желает этого царь ромеев или не желает, но вот, царство отдано мне!»

III.[В 4-й год царствования Маврикия] напал с востока мерзкий заплетенными волосами народ аваров. А с запада — вновь славяне и лангобарды. Они пришли в подчинение к хакану, царю хазар. Они захватили у ромеев два города и много крепостей... Затем они, [ромеи], подкупили народ антов, а те напали на [землю] славян, подчинили ее и разграбили ее. Славяне же, прослышав про это, учинили великое опустошение в пределах ромеев.

IV.А после этих пришли войска гуннов и славян и стали лагерем у царственного града и проломили внешнюю стену. Они грабили и жгли все предместья, брали в плен всех, кого находили там, и опять приходили во второй и в третий раз. Потом ромеи набрали войско против них и пошли, опустошая их [земли] и воюя против них всех: мало было тех, которые спаслись, и не стало их видно в этом месте. Так ромеи избавились от них.».

16. ИОН БОББИЙСКИЙ

Произведение: «Житие Святого Колумбиана»

Ион Боббийский, летописец VII века в описании жития Святого Колумбиана писал: 'Ei cognatio in mentem ruit, ut Veneticorum qui et Sclavi dicebantur'. ('Пришла ему мысль отправиться к венетам, которые именуются еще славянами. . .').

17. ИСИДОР СЕВИЛЬСКИЙ

Произведение: «Пространная хроника»

Исидор, епископ Севильский (ок. 560–636), с 600 г. занимал епископский стол, известен своими многочисленными энциклопедическими трудами. В «Пространной хронике», описывая события Восточно-Римской империи, Исидор упомянул и славян. Публикуется по: Мишулин А.В. Древние славяне в отрывках писателей по VII в. // Вестник Древней истории. 1941, №1. С. 259.
Из книги:

(…) «Шел уже пятый год правления Ираклия (26). В начале его славяне отняли у римлян Грецию, персы — Сирию и Египет (27) и очень много провинций.».

18. КОНСТАНТИН БАГРЯНОРОДНЫЙ

Произведение: «Об управлении империей», «О Церемониях»

Константи н VII Багряноро дный (Порфироро дный, Порфироге нет) — византийский император из Македонской династии, номинально царствовал с 913, фактически — с 945 года.
Из книги:

(…) «Глава 2 - О пачинакитах и росах.

[Знай], что пачинакиты стали соседними и сопредельными 2 также росам, и частенько, когда у них нет мира друг с другом, они грабят Росию 3, наносят ей значительный вред и причиняют ущерб.
[Знай], что и росы озабочены тем, чтобы иметь мир с пачинакитами. [39] Ведь они покупают у них коров, коней, овец и от этого живут легче и сытнее, поскольку ни одного из упомянутых выше животных в Росии не водилось. Но и против удаленных от их пределов врагов росы вообще отправляться не могут, если не находятся в мире с пачинакитами, так как пачинакиты имеют возможность — в то время, когда росы удалятся от своих [семей], — напав, все у них уничтожить и разорить. Поэтому росы всегда питают особую заботу, чтобы не понести от них вреда, ибо силен этот народ, привлекать их к союзу и получать от них помощь, так чтобы от их вражды избавляться и помощью пользоваться. [Знай], что и у царственного сего града ромеев, если росы не находятся в мире с пачинакитами, они появиться не могут, ни ради войны, ни ради торговли, ибо, когда росы с ладьями приходят к речным порогам и не могут. миновать их иначе, чем вытащив свои ладьи из реки и переправив, неся на плечах, нападают тогда на них люди этого народа пачинакитов и легко — не могут же росы двум трудам противостоять — побеждают и устраивают резню.

(…) «Глава 4 - О пачиниктах, росах и турках

[Знай], что пока василевс ромеев находится в мире с пачинакитами , ни росы, ни турки не могут нападать на державу ромеев по закону войны, а также не могут требовать у ромеев за мир великих и чрезмерных денег и вещей, опасаясь, что василевс употребит силу этого народа против них, когда они выступят на ромеев. Пачинакиты, связанные дружбой с василевсом и побуждаемые его грамотами и дарами, могут легко нападать на землю росов и турок, уводить в рабство их жен и детей и разорять их землю.

- «Глава 9 - О росах, отправляющихся с моноксилами из Росии в Константинополь

[Да будет известно], что приходящие из внешней Росии в Константинополь моноксилы являются одни из Немогарда, в котором сидел Сфендослав, сын Ингора , архонта Росии
, а другие из крепости Милиниски, из Телиуцы, Чернигоги и из Вусеграда. Итак, все они спускаются рекою Днепр и сходятся в крепости Киоава, называемой Самватас Славяне же, их пактиоты , а именно: кривитеины , лендзанины и прочие Славинии — рубят в своих горах моноксилы во время зимы и, снарядив их, с наступлением весны, когда растает лед, вводят в находящиеся по соседству водоемы. Так как эти [водоемы] впадают в реку Днепр, то и они из тамошних [мест] входят в эту самую реку и [47] отправляются в Киову. Их вытаскивают для [оснастки] и продают росам, росы же, купив одни эти долбленки и разобрав свои старые моноксилы, переносят с тех на эти весла, уключины и прочее убранство... снаряжают их. И в июне месяце, двигаясь по реке Днепр, они спускаются в Витичеву, которая является крепостью-пактиотом росов, и, собравшись там в течение двух-трех дней, пока соединятся все моноксилы, тогда отправляются в путь и спускаются по названной реке Днепр. Прежде всего они приходят к первому порогу, нарекаемому Эссупи, что означает по-росски и по-славянски "Не спи".

Порог [этот] столь же узок, как пространство циканистирия , а посередине его имеются обрывистые высокие скалы, торчащие наподобие островков. Поэтому набегающая и приливающая к ним вода, низвергаясь оттуда вниз, издает громкий страшный гул. Ввиду этого росы не осмеливаются проходить между скалами, но, причалив поблизости и высадив людей на сушу, а прочие вещи оставив в моноксилах, затем нагие, ощупывая своими ногами [дно, волокут их], чтобы не натолкнуться на какой-либо камень. Так они делают, одни у носа, другие посередине, а третьи у кормы, толкая [ее] шестами, и с крайней осторожностью они минуют этот первый порог по изгибу у берега реки. Когда они пройдут этот первый порог, то снова, забрав с суши прочих, отплывают и приходят к другому порогу, называемому по-росски Улворси, а по-славянски Островунипрах, что значит "Островок порога". Он подобен первому, тяжек и трудно проходим. И вновь, высадив людей, они проводят моноксилы, как и прежде. Подобным же образом минуют они и третий порог, называемый Геландри, что по-славянски означает "Шум порога", а затем так же — четвертый порог, огромный, нарекаемый по-росски Аифор, по-славянски же Неасит, так как в камнях порога гнездятся пеликаны. Итак, у этого порога все причаливают к земле носами вперед, с ними выходят назначенные для несения стражи мужи и удаляются….

-(…) «Глава 50 - О славянах в феме Пелопоннес, о милингах и эзеритах, и об уплачиваемых ими пактах, как и о жителях крепости Майна и об уплачиваемом ими пакте.
Следует знать, что славяне фемы Пелопоннес, восстав во дни василевса Феофила и его сына Михаила, стали самостоятельными, творя грабеж, порабощение, разбой, поджоги и воровство. В царствование Михаила, сына Феофила, в фему Пелопоннес был послан стратигом протоспафарий Феоктист, прозвище которого от Вриенниев, с войском и крупными силами, а именно с фракийцами, македонцами и прочими западными фемами, чтобы воевать с ними и подчинить их. И он подчинил и покорил всех славян и прочих не подвластных в феме Пелопоннес, остались, однако, одни милинги и эзериты у Лакедемонии и Элоса.

Так как там есть большая и очень высокая гора, по названию Пентадактил , и так как она, наподобие шеи, вдается на большое расстояние в море, а также потому, что место это трудно доступно, они поселились по склонам этой горы, на одной стороне милинги, а на другой — эзериты . Вышеупомянутый протоспафарий и стратиг Пелопоннеса Феоктист, будучи в состоянии подчинить и их, наложил на милингов 60 номисм, а на эзеритов 300, которые они и уплачивали, когда он был стратигом , как вплоть доныне слух об этом сохранился у местных жителей . Но в царствование господина василевса Романа являвшийся стратигом в этой феме протоспафарий Иоанн Протевон донес самому господину Роману о милингах и эзеритах, что, восстав, они ни стратига не слушаются, ни царскому повелению не подчиняются, а являются как бы независимыми и самоуправляющимися, не принимают от стратига архонта, не согласны ходить с ним в военные походы, не склонны исполнять иные службы для казны.

Пока дошло [223] его донесение, стратигом для Пелопоннеса был избран протоспафарий Кринит Аротра . Когда донесение протоспафария и стратига Иоанна Протевона, извещающее о восстании упомянутых выше славян и о дурном повиновении, а вернее — неповиновении приказам василевса, прибыло и было пред ликом василевса господина Романа прочитано, сему протоспафарию Криниту было велено, чтобы он, поскольку они оказались в таком восстании и неповиновении, выступил против них, разгромил в борьбе, покорил и уничтожил их. Итак, начав войну против них в марте месяце, сжегши их посевы и разорив всю их землю, он преодолевал их сопротивление и вражду до месяца ноября.

С этого времени, видя свою погибель, они попросили о переговорах по поводу подчинения и о том, чтобы явилось прощение за совершенное ранее. Поэтому названный выше протоспафарий и стратиг Кринит наложил на них более тяжелые пакты, чем они платили: на милингов сверх 60 номисм, которые они платили прежде, 540 номисм, так что весь пакт их составил 600 номисм, а на эзеритов — сверх 300 номисм, уплачивавшихся ранее, еще 300 номисм, так что весь их пакт возрос до 600 номисм , которые сам протоспафарий Кринит взыскал и внес в богохранимый китон .

Когда же протоспафарий Кринит был перемещен в фему Эллада , а стратигом в Пелопоннес был избран Варда Платипод , когда беспорядок и мятеж случился от этого протоспафария Варды Платипода и от его единомышленников — протоспафариев и архонтов , изгнавших из фемы протоспафария Льва Агеласта , и когда тотчас последовало и нападение слависианов на эту фему, эти славяне , то есть милинги и эзериты , направили посланцев к господину Роману василевсу, упрашивая и умоляя простить им добавки к пактам , чтобы платить им, как они платили раньше. Поскольку же, как было упомянуто, вторглись в фему Пелопоннес слависианы, василевс, боясь, чтобы они, присоединясь к славянам, не учинили полной гибели этой фемы, дал им хрисовул , дабы они платили пакты, как и раньше: милинги — 60 номисм, а эзериты — 300 [номисм] .
Итак, такова причина добавки к пактам и ее снятия для милингов и эзеритов. [225]…

(…) «О церемониях Книга II
Глава 15-я

Второй прием Ольги Русской

Девятого сентября, в среду состоялся прием, во всем сходный с вышеописанными, по случаю прибытия Русской княгини Ольги. Княгиня вошла со своими родственницами княгинями и избраннейшими прислужницами, причем она шла впереди всех других женщин, а они в порядке следовали одна за другою; она остановилась на том месте, где логофет обычно предлагал вопросы. Позади ее вошли апокрисиарии Русских князей и торговые люди и стали внизу у завес; последующее совершилось подобно вышеописанному приему.

Выйдя снова чрез сад, триклин кандидатов и тот триклин, в котором стоит балдахин и производятся магистры, княгиня прошла чрез онопод и Золотую руку, т. е. портик Августея, и села там. Когда царь по обычному чину вошел в дворец, состоялся второй прием следующим образом. В триклине Юстиниана было поставлено возвышение, покрытое багряными шелковыми тканями, а на нем поставлен большой трон царя Феофила и сбоку царское золотое кресло.

Два серебряных органа двух частей (= димов) были поставлены внизу за двумя завесами, духовые инструменты были поставлены вне завес. Княгиня, приглашенная из Августея, прошла чрез апсиду, ипподром и внутренние переходы того же Августея и, вошедши, села в Скилах. Государыня воссела на вышеупомянутый трон, а невестка ее на кресло. Вошел весь кувуклий и препозитом и остиариями были введены ранги; ранг 1-й — зосты; ранг 2-ой — жены магистров; ранг 3- й — жены патрикиев; ранг 4-й—жены протоспафариев служащих; ранг 5-й—прочие жены протоспафариев; ранг 6-й — жены спафарокандидатов; ранг 7-й — жены спафариев, страторов и кандидатов. Затем вошла княгиня (введенная) препозитом и двумя остиариями, причем она шла впереди, а за нею следовали, как Сказано выше, ее родственницы-княгини и избраннейшие из ее прислужниц.

Ей был предложен препозитом вопрос от имени Августы, и затем она вошла и села в Скилах. [48] Государыня, вставши с трона, прошла чрез лавсиак и трипетон, вошла в кенургий и чрез него в свою опочивальню. Затем княгиня со своими родственницами и прислужницами вошла чрез триклин Юстиниана, лавсиак и трипегон в кенургий и здесь остановилась для отдыха.
Когда царь воссел с Августою и своими багрянородными детьми, княгиня была приглашена из триклина кенургия и, сев по приглашению царя, высказала ему то, что желала.

В тот же день состоялся званый обед в том же триклине Юстиниана. Государыня и невестка ее сели на вышеупомянутом троне, а княгиня стала сбоку. Когда стольником были введены по обычному чину княгини и сделал;! земной поклон, княгиня, немного наклонив голову на том месте, где стояла, села за отдельный стол с зостами по чину. На обеде присутствовали певчие церквей св. апостолов и св. Софии и пели царские славословия. Были также всякие сценические представления. В Золотой палате состоялся другой званый обед; там кушали все апокрисиарии Русских князей, люди и родственники княгини и торговые люди и получили: племянник ее 30 милиарисиев, 8 приближенных людей по 20 мил., 20 апокрисиариев по 12 мил., 43 торговых человека по 12 мил., священник Григорий 8 мил., люди Святослава по 5 мил., 6 людей (из свиты) апокрисиариев по 3 мил., переводчик княгини 15 мил. После того как царь встал из-за стола, был подан десерт в ариститирии, где был поставлен малый золотой стол, стоящий (обыкновенно) в пектапиргии, и на нем был поставлен десерт на блюдах, украшенных эмалью и дорогими камнями. И сели царь, царь Роман Багрянородный, багрянородные дети их, невестка и княгиня, и дано было княгине на золотом блюде с дорогими камнями 500 мил., шести приближенным женщинам ее по 20 мил. и 18-прислужницам по 8 мил.

Октября 18-го, в воскресенье, состоялся званый обед в Золотой палате, и сел царь с Руссами, и опять был дан другой обед в пентакувуклии св. Павла, и села государыня с багрянородными детьми ее, невесткою и княгинею, и дано было княгине 200 мил., племяннику ее 20 мил., священнику Григорию 8 мил., 16 приближенным женщинам ее по 12 мил., 18 рабыням ее по 6 мил., 22 апокрисиариям по 12 мил., 44 купцам по 6 мил. и двум переводчикам по 12 мил.

19. МЕНАНДР

Произведение: «История»

Менандр Протектор (др.-греч. Μένανδρος ὁ προτίκτωρ) — византийский дипломат и историк VI века.Родился в Константинополе в середине VI века. Сын Эвфратаса. Брат Иродота.
Сочинение Менандра в определенном смысле продолжает книгу Агафия из Малой Азии «О царствовании Юстиниана», которая излагала период с 552 по 558 гг. Далее за Агафием, Менандр Протектор писал во времена императора Маврикия «Историю», которая излагала события с 558 по 582 гг. Фрагменты этого сочинения дают достаточно материала для того, чтобы оценить актуальность источника. Для этнополитических взглядов Менандра характерна терпимость по отношению к иноплеменным народам, редкая для византийца-ортодокса. Так, тюрки не называются в «Истории» «варварами», а иноземный правитель может фигурировать в качестве «брата» византийского василевса.

Из книги:

(…) «…Ок. 560 г. …Когда правители антов были поставлены в бедственное положение и против своих надежд впали в несчастье, авары сразу же стали опустошать (их) землю и грабить (их) страну. И вот, теснимые набегами врагов, анты отправили к ним посольство, избрав для посольства Мезамера, сына Идаризия, брата Келагаста, и просили выкупить некоторую часть пленных из их племени. Но посол Мезамер, пустослов и хвастун, прибыв к аварам, изрек слова высокомерные и в чем-то даже наглые. Поэтому-то тот кутригур, который был предан аварам, который замыслил против антов (нечто) весьма враждебное, после того как Мезамер говорил надменнее, нежели подобает послу, сказал хагану следующее: «Этот человек приобрел величайшую силу у антов и может противостоять любым своим врагам. Следует поэтому убить его и затем безбоязненно напасть на вражескую (землю)». Послушавшись его, авары, презрев почтение к послам и ни во что не поставив справедливость, убивают Мезамера. С того времени более, чем раньше, стали они разорять землю антов и не переставали порабощать ее жителй, грабя и опустошая (ее).

<выше шла речь о мирных переговорах ромеев с персами> …577/578гг. Итак, пока в такого рода делах проходило время и ими были заняты послы обеих держав и, таким образом, восточная война была в неопределенном положении, — тогда, на четвертый год царствования Тиверия Константина кесаря (4), случилось, что во Фракии народ славян, примерно до ста тысяч, разграбил Фракию и многие другие (области) (5).

…578 г. …Когда Эллада опустошалась славянами и со всех сторон одна за другой нависли над нею опасности, Тиверий, вовсе не имея войска, достойного сразиться даже с одной частью противников, ни тем более со всеми, и не будучи в состоянии выступать против них на битву, так как силы ромеев были обращены на сражении на востоке, посылает посольство к Баяну, вождю аваров, который не был тогда враждебно расположен к ромеям, но, более того, охотно выражал дружеские чувства к нашему государству с самого начала царствования Тиверия.

В такой обстановке (Тиверий) и побуждает его поднять войну против славян, чтобы те, кто разоряет (землю) ромеев, отвлекаемые своими бедствиями и желая помочь отеческой (земле), скорее бы прекратили разграбление ромейской (земли), а другие приняли на себя опасности своей (земли). Итак, когда кесарь послал к нему такое посольство, Баян не был ему непослушен. <Авары переправляются через Истр> Когда же (Баян) переправился на противоположную сторону потока, то немедленно принялся жечь деревни славян, разорять поля, все грабить и опустошать; и никто из тамошних варваров не дерзнул вступить с ним в борьбу — они убежали в чащи и укромные уголки леса. Движение же аваров против славян (произошло) не только ради посольства кесаря и желания Баяна отблагодарить ромеев за то, что кесарь выказывал ему особое благоволение, но и потому, что они (славяне) были ему (Баяну) в высшей степени ненавистны и из-за собственной вражды.

Ведь предводитель аваров послал к Даврентию и к тем, кто возглавлял народ, требуя, чтобы они подчинились аварам и обязались выплачивать дань. Даврит же и (бывшие) с ним вожди сказали: «Родился ли среди людей и согревается ли лучами солнца тот, кто подчинит нашу силу? Ибо мы привыкли властвовать чужой (землей), а не другие нашей. И это для нас незыблемо, пока существуют войны и мечи». Так самонадеянно сказали славяне, но и авары продолжали говорить не менее высокомерно.

Затем отсюда — оскорбления и грубости, и, как это присуще варварам, они из-за своенравного и надменного образа мыслей затеяли ссору друг с другом. И славяне, не способные обуздать свою досаду, прибывших к ним послов убивают, как это — разумеется, со стороны — стало известно Баяну. Потому-то Баян, издавна упрекая в этом славян, питая к ним затаенную вражду и вообще гневаясь (на то), что не подчинились ему, а тем более что (он) жестоко от них потерпел, а вместе с тем и желая выказать кесарю благодарность и надеясь также найти страну (славян) весьма богатой, так как издавна (земля) ромеев <опустошалась> славянами, их же собственная [славянская] земля каким-либо другим из всех народов — никоим образом...».

20. МИТРОПОЛИТ ФОТИЙ

Произведение: «Две Гомиллии На нашествие росов»

Патриарх Фотий I (др.-греч. Πατριάρχης Φώτιος около 820—896) — византийский богослов, Патриарх Константинопольский (858—867 и 877—886 гг.). После Григория Богослова и Иоанна Златоуста, это третий из отцов церкви, занимавший константинопольскую кафедру.
Из книги:

(…) «Святѣйшаго Фотія, архіепископа константанопольскаго, бесѣда первая на нашествіе россовъ
1. Что это? Что за ударъ и гнѣвъ столь тяжелый и поразительный? Откуда нашла на насъ эта сѣверная и страшная гроза? …

(…) Святѣйшаго Фотія, архіепископа Константанополя новаго Рима, бесѣда вторая на нашествіе россовъ .

1. Я увѣренъ, что всѣ сознали, какъ способные постигать отношеніе Бога къ людямъ, такъ и не умѣющіе понимать судебъ Божіихъ, вообще всѣ вы, я думаю, сознали и уразумѣли, что отяготѣвшая надъ нами опасность и грозное нашествіе народа постигли насъ не отъ чего иного, какъ отъ гнѣва и негодованія Господа Вседержителя….

21. ОТТОН БАМБЕРГСКИЙ

Произведение: «Жизнеописания Оттона Бамбергского»

Оттон, епископ Бамбергский, соверши ч в 1124-1127 гг две поездки в страну поморян Подробное описание этих путешествии сохранилось в "Жизнеописаниях Оттона Бамбергского", которые были составлены по рассказам участников миссии Оттона и дошли до нас в трех вариантах Самым значительным из них является "Диалог об Оттоне, епископе Бамбергском", написанный Гербордом около 1158-1159 гг Эти "Жизнеописания" не только важнейшие источники для внутренней истории балтийских славян, их быта, нравов, политических учреждений и хозяйственного строя, но интереснейший документ, свидетельствующий о взаимоотношениях поморян с другими славянскими народами.

Из книги:

(…) «Земля поморских славян

II, 41. Изобилие рыбы в море, реках, озерах и прудах настолько велико, что кажется прямо невероятным. На один денарий можно купить целый воз свежих сельдей, которые настолько хороши, что если бы я стал рассказывать все, что знаю о их запахе и толщине, то рисковал бы быть обвиненным в чревоугодии. По всей стране множество оленей и ланей, диких лошадей, медведей, свиней и кабанов, и разной другой дичи. В избытке имеется коровье масло, овечье молоко, баранье и козье сало, мед, пшеница, конопля, мак, всякого рода овощи и фруктовые деревья, и будь там еще виноградные лозы, оливковые деревья и смоковницы, можно было бы принять эту страну за обетованную, до того в ней много плодовых деревьев. Но епископ не хотел, чтобы виноград отсутствовал в этой стране, и поэтому во второй свой приезд привез с собой полную кадку саженцев и велел их высадить в землю, чтобы по крайней мере было вино для причащения.

Честность же и товарищество среди них таковы, что они, совершенно не зная ни кражи, ни обмана, не запирают своих сундуков и ящиков. Мы там не видели ни замка, ни ключа, а сами [жители] были очень удивлены, заметив, что вьючные ящики и сундуки епископа запирались на замок. Платья свои, деньги и разные драгоценности они содержат в покрытых чанах и бочках, не боясь никакого обмана, потому что они его не испытывали. И что удивительно, их стол никогда не стоит пустым, никогда не остается без яств; каждый отец семейства имеет отдельную избу, чистую и нарядную, предназначенную только для еды. Здесь всегда стоит стол с различными напитками и яствами, который никогда не пустует: кончается одно - тотчас же несут другое. Ни мышей, ни мышат туда не допускают.
Блюда, ожидающие участников трапезы, покрыты наичистейшей скатертью. В какое время кто ни захотел бы поесть, гость ли, домочадцы ли, они идут к столу, на котором все уже готово.

Общественные здания в Щетине

II, 32. В городе Щетине находились четыре контыни. Но одна из них, бывшая главнейшей, выделялась украшениями и удивительной искусностью постройки; она имела
скульптурные украшения как снаружи, так и внутри. Изображения людей, птиц и
животных были сделаны так естественно, что казалось, будто они живут и дышат. И что надо отметить, как наиболее редкостное: краски этих изображений, находящихся снаружи здания, не темнели и не смывались ни дождем, ни снегом - такими их сделала искусность художников. Сюда они приносят, по давнему обычаю своих предков,
определенную законом десятую часть награбленных богатств, оружия врагов и всякой добычи, захваченной в морских или сухопутных сражениях. Там же хранились золотые и серебряные сосуды и чаши, которые в праздничные дни выносились как будто из святилища. Знатные и могущественные люди гадали, пировали и пили из них. Там же хранили они в честь богов и ради их украшения огромные рога диких быков, обрамленные в золото и драгоценные камни и пригодные для питья, а также рога, в которые трубили, кинжалы, ножи, различную драгоценную утварь, редкую и прекрасную на вид... Там же было трехглавое изображение божества, которое имело на одном туловище три головы и называлось Тригла-вом... Три другие контыни почитались меньше и поэтому были менее богато украшены. Внутри их были только расставлены в круг скамьи и столы, потому что щетинцы имели обыкновение устраивать здесь совещания и сходки. В определенные часы и дни они собирались сюда затем, чтобы пить, или играть, или обсуждать серьезные дела. Кроме того, там стоял высокий густой дуб, а под ним находился излюбленнейший источник, который очень почитался простым народом, так как считали его священным, полагая, что в нем живет божество.

Вечевой помост в Щетине

III. 17 Сопровождаемый слугами, епископ последовал среди густой толпы язычников в
центр рыночной площади. Там возвышались бревенчатые ступени, с которых обычно глашатаи и должностные лица города обращались с речью к народу. Стоя на этом
помосте, епископ начал свою проповедь. Гул враждебно настроенной толпы голосом и движением руки успокоил вместо глашатая Витчак [один из именитейших граждан города].

Мостовые в Волыни

П. 24. Улицы города были глинисты и болотисты и из за грязи повсюду были устроены мосты и настилы из досок,

Дружина и военное дело

II, 23. Неподалеку от города Камень жила вдова.., очень уважаемая и окруженная многочисленной семьей, деятельно правившая всем своим хозяйством. Муж ее при жизни имел свою собственную дружину в тридцать лошадей со всадниками, и это считалось в их стране весьма значительным. Силу и могущество знатных людей и
военачальников там определяют количеством или числом лошадей. "Этот человек силен, могущественен и богат, - говорят они, - он может держать столько-то и столько-то коней".
Так, услышав о числе коней, они понимали под этим числом воинов, ибо каждый воин обычно имеет только одного коня. А кони той земли велики ростом и сильны. Каждый воин сражается без щитоносца, носит на себе ранец и круглый щит, достаточно ловко и смело исполняет свою военную службу. Только князья и военачальники имеют одного, много - двух слуг.

Труд зависимых людей в хозяйстве крупных землевладельцев

II, 23. Наступило время жатвы. В один из воскресных дней, когда народ со всех сторон торопился в церковь, случилось, что упомянутая выше вдова ни сама не пошла в церковь, ни своим людям не разрешила пойти. Разгневанная, она приказала: "Идите жать на мои поля! Это полезней, чем молиться какому-то новому богу, которого из своей страны
привез нам этот Оттон, епископ Бамбергский. На что он нам! Разве вы не видите, сколько добра и какое богатство дали нам наши боги и что всеми своими сокровищами, славой и изобилием вы обязаны их щедрости! Поэтому отступиться от их почитания будет величайшей несправедливостью. Итак, идите, как я вам сказала, жать наши нивы. И чтобы вы меньше боялись, приготовьте мне повозку; я сама поеду с вами в поле собирать урожай". Поехав на поле, она сказала: "Делайте го же самое, что делаю я". Едва только она, засучив рукава и подобрав платье, схватила в правую руку серп, а левой взялась за колосья, [как ее внезапно поразил удар].

Долговая кабала у славян

Во время своего пребывания в Гостькове Оттон Бамбергский построил церковь. К освящению ее приехал правитель города Мицлав. Епископ уговорил его отпустить заложников, содержавшихся ради денег в его темницах.

III. 9. И призвав служителя, поставленного над пленниками, Мицлав предписал отпустить всех. Был также среди них знатный юноша, сын одного могущественного датчанина.
Отделенный от остальных, он был закован в цепи и заключен в подземную темницу, так как его отец, будучи должен Мицлаву пятьсот фунтов, оставил его в качестве заложника.».

22. ПАСХАЛЬНАЯ ХРОНИКА

§ 1. Пасхальная хроника (далее — ПХ) названа так исследователями потому, что она открывается изъяснением христианского летосчисления и пасхальных циклов. В древнейшей рукописи название хроники звучит так: «Краткое изложение времен от Адама, первосозданного человека, и до 20-го года царствования благочестивейшего Ираклия, и 19-го года консульства и 18-го года царствования младшего Ираклия Константина, сына его, в индикт третий». Текст обрывается событиями апреля 628 г.

ПХ написана в 30-е годы VII в. в Константинополе. Ее автор был духовным лицом из окружения патриарха Сергия (610-638) (Hunger. Literatur, I, 328; Karayannopulos, Weiss. Quellenkunde, 304). Труд носит в основном компилятивный характер. Кругозор автора весьма узок, язык примитивен.

События VI в. до 532 г. описаны по Малале или общему с ним источнику (см. Свод, I, 265- 266), с 532 до 600 г. использованы только консульские списки. В ПХ даны также списки пророков, иудейских первосвященников, царей (ассирийских, персидских, египетских, римских и византийских); списки городов, рек; перечисления затмений, землетрясений, наводнений, явлений комет. Много места уделено церковной истории.

Из Пасахальной хроники:

(…) «…В понедельник, когда начало светать, их (славян) моноксилы безуспешно пытались обмануть наши дозоры и переправиться к персам. Ромеи потопили и перерезали всех находившихся на моноксилах славян.

А армяне вышли за Влахернскую стену и разожгли огонь на близлежащем портике храма св.Николая. те славяне, которые вплавь спаслись с моноксил, из-за этого сигнала огнем решили, что стоящие у моря люди — это авары. Они выбрались на берег в этом месте и были перебиты армянами. А те немногие славяне, кто спасшись вплавь, вышел на берег в том месте, где стоял безбожный хаган, были убиты по его приказу. Так по велению Божию, чрез предстательство Владычицы нашей Богородицы в мгновение ока потерпел хаган поражение на море. Наши вытащили все моноксилы на сушу. После того, как все тэто случилось, проклятый хаган возвратился в свой лагерь. Он отвел от стены осадные приспособления, которые там поставил, а также заграждение, которое выстроил, и принялся разбирать осадные башни, которые изготовил, а ночью сжег свой лагерь и башни, содрал шкуры с “черепах” и ушел.

Некоторые же говорили, что, увидев происходящее, снялись и ушли славяне — потому-то и проклятый хаган был вынужден уйти и последовать за ними».

23. ПСЕВДО-ЗАХАРИЙ

Произведение: «Церковная история»

Захарий Ритор (470-е — ранее 553) — церковный историк-монофизит.

Получил образование в Александрии и Бейруте, служил в Константинополе (под ритором в то время понимали адвоката). Написал около 518 года монофизитскую «Церковную историю», посвятив е главе монофизитской же церкви патриарху Северу. Однако к 536 году Захарий Ритор обратился в православие и стал епископом митиленским. Некоторые исследователи склонны различать Захарию Ритора и митиленского епископа Захарию Схоластика.

Подлинник «Церковной истории», охвативший период от 450 до 491 и, по предположению Ланда, написанный на греческом, не сохранился. До наших дней дош л сокращ нный и измен нный сирийский е перевод. Имя автора перевода, жителя сирийского города Амида, неизвестно, в историографии его называют Псевдо-Захарий. Псевдо-Захарий называет разные даты написания своего труда, из которых наиболее достоверной выглядят: 28-й год царствования Юстиниана и 866 г. селевкидского исчисления, 333-я олимпиада. Это соответствует 555 году.

Из книги:

(…) «Базгун земля со (своим) языком, которая примыкает и простирается до Каспийских ворот и моря, которые (находятся) в пределах гуннских. За воротами живут бургары, со (своим) языком, народ языческий и варварский, у них есть города, и аланы, у них пять городов. Из пределов Даду живут в горах, у них есть крепости. Ауангур, народ, живущий в палатках, аугар, сабир, бургар, куртаргар, авар, хазар, дирмар, сирургур, баграсик, кулас, абдел, ефталит, эти тринадцать народов, живут в палатках, существуют мясом скота и рыб, дикими зверьми и оружием. Вглубь от них (живет) народ амазраты и люди-псы, на запад и на север от них (живут) амазонки (amazonides), женщины с одной грудью, они живут сами по себе и воюют с оружием и на конях. Мужчин среди них не находится, но если они желают прижить, то они отправляются мирно к народам по соседству с их землей и общаются с ними около месяца и возвращаются в свою землю. Если они рождают мужской пол, то убивают его, если женский, то оставляли и таким образом они поддерживали свое положение. Соседний с ними народ ерос, мужчины с огромными конечностями, у которых нет оружия и которых не могут носить кони из-за их конечностей. Дальше на восток, у северных краев, есть еще три черных народа».

24. КЛАВДИЙ ПТОЛЕМЕЙ

Произведение: «Руководство по географии»

Клавдий Птолемей (греч. λαύδιος Πτολ α ος, лат. tolemaeus), реже Птоломе й (греч. Πτολο α ος, лат. tolomaeus) (ок. 100 — ок. 170)[1] — позднеэллинистический астроном, астролог, математик, механик, оптик, теоретик музыки и географ. Жил и работал в Александрии Египетской (достоверно — в период 127—151 гг.[2][3]), где проводил астрономические наблюдения.

Автор классической античной монографии «Альмагест», которая стала итогом развития античной небесной механики и содержала практически полное собрание астрономических знаний Греции и Ближнего Востока того времени. Оставил глубокий след и в других областях науки — в оптике, географии, математике [4], а также в астрологии.

Из книги:

(…) «19. Заселяют Сарматию очень многочисленные племена: венеды -- по всему Венедскому заливу, выше Дакии -- певкины и бастарны; по всему берегу Меотиды -- язиги и роксоланы; далее за ними внутрь страны -- амаксовии и скифы-аланы.».

25. ФЕОФИЛАКТ СИМОКАТТА

Произведение: «История»

Феофилакт Симокатта (греч. Θ οφύλακτος Σι οκάτ(τ)ης, лат. Theophylactus Simocatta) — византийский писатель и историк, живший в начале VII века.

Родом из Египта и приходился родственником тамошнему наместнику Петру. Предположительно дата его рождения относится к 80-м годам VI века. Происходил из знатной александрийской семьи, получил риторское образование. Проявил не только обширные филологические, но и богословские познания.

(…) «<Авары заключили мир с Византией и не хотели открыто нарушать его>

Они [авары] натравили племя славян (6), которое разорило большую часть ромейской земли (7) и, будто перелетев [по воздуху], лавиной подступило к так называемым Длинным стенам (8), на глазах [горожан] уничтожая все. Поэтому император в страхе расставил на Длинных стенах караулы, а воинские силы, которые имел при себе, вывел из столицы, стараясь из того, что было под рукой, создать вокруг города как бы [еще] один значительный заслон. Тогда-то Коментиолу (9) и было вверено ответственное командование; вступив во Фракию, он отогнал полчища славян, дошел до реки, называемой Эргиния, и, внезапно появившись перед славянами, решительно напал на них и учинил великое избиение варваров. За это император [вызвал] Коментиола [к себе, и тот] вышел от государя вновь назначенный стратигом, украшенный ромейскими титулами и почтенный саном презента, — так у ромеев называется военное командование. Затем, по прошествии лета, он, собрав ромейские силы, отправился к Адрианополю и натолкнулся на Ардагаста (10), который вел огромные полчища славян с добычей — многочисленными пленными и великолепными трофеями. По прошествии ночи [Коментиол] рано утром подошел к крепости Ансин и храбро вступил с варварами в бой. Враги отступили и были обращены в бегство. Их изгнали из всей Астики. Подвиг ромеев сохранил пленным свет дня. А стратиг воспел победный пэан и воздвиг трофей.

<…> На следующий день (11) телохранителями императора были захвачены три человека, родом славяне (12), не имевшие при себе ничего железного и никакого оружия: единственной их ношей были кифары, и ничего другого они не несли. Император [принялся] расспрашивать их, какого они племени, где им выпало жить и почему они оказались в ромейс ких землях.

Они отвечали, что по племени они славяне и живут у оконечности Западного океана (13); что хаган (14) отправил послов вплоть до тамошних [племен], чтобы собрать воинские силы, и прельщал старейшин богатыми дарами. Но те, приняв дары, отказали ему в союзе, уверяя, что препятствием для них служит длительность пути, и послали к хагану их, захваченных [императором], с извинениями: ведь дорога занимает пятнадцать месяцев (15). А хаган, забыв о законе, [защищающем] послов, начал-де чинить им препятствия к возвращению. Они же, наслышанные, что племя ромеев, если дозволено, так сказать, очень славится богатством и человеколюбием, ушли во Фракию, обманув в подходящий момент [хагана]. А кифары они, мол, несут потому, что не обучены носить на телеоружие: ведь их страна не знает железа (16), что делает их жизнь мирной и невозмутимой; они играют на лирах, не знакомые с пением труб. Ведь тем, кто о войне и не слыхивал, естественно, как они говорили заниматься безыскусными мусическими упражнениями. Автократор, [услышав] все сказанное, восхитился их племенем и, удостоив самих попавших к нему варваров гостеприимства и подивившись размерам их тел и огромности членов, переправил в Ираклию (17)».

26. ФРЕДЕГАР

Произведение: «Хроника Фредегара».

Фредегар (Фредегар Схоластик; лат. Fredegarius Scholasticus, ? — около 660) — полулегендарный франкский летописец середины VII века. Единственное известное его сочинение — т. н. «Хроника Фредегара» — историческая хроника, описывающая события от сотворения мира и до времен, современных автору. Первые 3 книги хроники, в основном, являются компиляцией из работ более ранних авторов (в первую очередь, Григория Турского), хотя содержат и ряд уникальных материалов об истории франков V—VI веков. Наиболее ценной частью хроники является е 4-я книга — оригинальное сочинение, охватывающая события, произошедшие во Франкском государстве в 584—642 годах. Впоследствии это сочинение было продолжено другими авторами (т. н. хроника Продолжателей Фредегара).

Из книги:

(…) «Из Истории Франков Фредегара:

47

На 39-м году своего правления (622 г.) Хлотарь провозгласил своего сына Дагоберта своим соправителем и поставил его королем над австразийцами. Но он сохранил для себя австразийские земли вдоль Нейстрии и Бургундии на ближней стороне Арденн и Вогезов.

48

На 40-м году правления Хлотаря (623 г.) некий человек по имени Само, франк родом из Санса, вместе с другими купцами отправился к тем славянам, которые известны как венды. Славяне уже подняли восстание против авар, называемых также гуннами и против их правителя-кагана. Венды были долгое время поданными гуннов, которые использовали их как befulci. Когда бы гунны не выступали против других народов, они стояли у лагеря в строю, готовые к бою, пока сражались венды. Если венды побеждали, то гунны бросались вперед за добычей, но если венды терпели поражение, то гунны поворачивали их и вновь заставляли вступать в битву. Венды звались гуннами befulci, потому, что они дважды начинали атаку в боевых порядках, и таким образом, прикрывали гуннов 51.

Каждый год гунны зимуют со славянами, спят с их женами и детьми, и вдобавок славяне платят дань и терпят много других тягот. Сыновья, рожденные от гуннов славянским женами и дочерьми однажды нашли это постыдное унижение нестерпимым, и поэтому, как я сказал, они отказались подчиняться своим господам и подняли восстание. Когда они выступили против гуннов, Само, о котором я говорил, пошел с ними, и его храбрость вызвала их восхищение: удивительно много гуннов пало от меча вендов. Признав его заслуги, венды сделали Само своим королем, и он правил ими 35 лет. Несколько раз они, под его руководством, воевали с гуннами, и его благоразумие и храбрость всегда доставляли вендам победу. У Само было 12 вендских жен, которые родили ему 22 сына и 15 дочерей…».

27. ШАРАФ АЛ-МАРВАЗИ

Произведение: «Анонимная записка»

Шараф аз-Заман Тахир ал-Марвази или ал-Марвази (1056/57–1124/25 ) был врачом и автором книги Природа(естество) животных (Китаб Табаи аль-Хайяван аль-Бахри валь- Барри).
Шараф аз-Заман Тахир ал-Марвази был врачом при дворе Сельджуки-дов, жил в конце XI — начале XII вв. Существует несколько рукописей его труда под названием "Природа животных" ("Таба'и ал-хайаван"). Одна из них была использована В.Ф. Минорским при переводе на английский язык части, касающейся народов Индии, Тибета и Китая, причем в главе о Китае оказалась часть "Анонимной записки" о восточнославянских народах.

Помимо известных и сокращенных материалов из "Анонимой записки", ал-Марвази приводит оригинальные известия о северных народах веси и югре, а также совершенно уникальные сведения о принятии русами христианства в 912/913 г. и последующем переходе их в ислам.

(…) «Что касается русов (ар-русийа), то они живут на острове в море. Расстояние острова
— 3 дня пути, в нем заросли деревьев и чащи, а около него — озеро. Они (русы. — Т.К.) многочисленны; рассказывают, что средства, необходимые для жизни, и приобретение прибыли [они добывают] мечом. Если у них умирает мужчина, имеющий дочерей и сыновей, он отдает свое состояние дочери, а сыновьям выделяет меч и говорит, что [, мол,] отец твой добывал состояние мечом, [так] следуй ему и поступай, как он.

Случилось у них так, что приняли они христианство в 300/912— 13 году. А когда стали христианами, притупила вера их мечи, закрылись перед ними двери добычи, и принесло им [это] вред и крах. Стало недоставать им средств к жизни, и захотели они [обратиться] в ислам, чтобы возможными стали для них война и борьба и [чтобы] вернуться к привычкам, которые были у них. Направили послов к правителю Хорезма, группой в 4 человека из [числа] приближенных царя. У них [есть] независимый царь, [который] называет сам себя и титулуется буладмир, как называют царя тюрков хакан, а царя булгар б.т.л.ту.

Прибыли послы их в Хорезм, выполнили свою миссию, [получив] разъяснение от хорезмшаха, так что захотели в ислам. Послал к ним [хорезмшах учителей], чтобы научить их закону ислама и обратить в ислам.
Они — люди сильные, могучие, отправляются пешими к отдаленным местам для разбоя, и идут также на кораблях в Хазарское море, захватывают корабли и отнимают богатство, и отправляются в Константинополь, в море Понт и [текущий] в него канал. В прежние времена ходили однажды в море Хазарское и овладели Барда'а на время. Их мужество и доблесть известны [тем, что] один из них соответствует нескольким из всего народа. Если бы были у них верховые животные и всадники, то усилились бы беды из-за них у людей.».