Стили в древнерусском ювелирном искусстве IX–XIII вв

В статье представлен результат изучения художественного оформления ювелирных украшений древнерусских кладов IX–XIII вв. Для ювелирных техник: черни, эмали, тиснения, филиграни — выделены основные стили.

Древнерусские ювелирные украшения — это и произведения прикладного искусства, и вещи, изучаемые археологическими методами. Поэтому наряду с изучением типологии и технологии необходимо рассмотреть художественную сторону их развития — изменение стилистики. Исходя из общего понимания стиля как единства формы, в приложении к ювелирному искусству стиль — это постоянство использования определенных композиций и орнаментальных элементов для создания художественного образа, сложившееся на базе той или иной ювелирной техники. Формальная, художественно-декоративная сторона стиля дополняется определенным идейным содержанием или отношением общества.

Лучшие украшения княжеско-боярской знати и состоятельного торгово-ремесленного слоя найдены в кладах четырех основных хронологических групп: 1) IX — рубеж IX и X вв.; 2) вторая половина X — рубеж X и XI вв. 3) XI — начало XII в.; 4) 70-е годы XII в.— 1240 г. (Корзухина, 1954: 20–32). Они полно характеризуют ювелирное искусство Древней Руси домонгольского периода и способны существенно пополнить характеристику прикладного искусства этого времени. В общем виде, как понимание стилистического единства убора, принцип стилистического изучения ювелирных изделий выдвинут Г. Ф. Корзухиной (там же: 14–31). Работу по изучению стилистики необходимо продолжить на более конкретном и детальном уровне (Жилина, 1998).

В кладах IX в. содержатся серебряные кованые и литые изделия — браслеты, гривны, височные кольца, перстни — по художественному оформлению близкие народному искусству. К типу этих украшений более подходит определение металлический убор, а не ювелирный. Тяжелые украшения носили по нескольку штук, обилие металла было наследием архаической культуры железного века, когда металл слыл главным показателем достатка и состоятельности человека (рис. 1: 1–7)1. Браслеты и гривны изготавливаются из гладкой проволоки или дрота. Эстетическое воздействие преимущественно оказывает сама форма изделий, создаваемая литьем и проволочным конструированием.

Рис. 1. Металлический убор IX–XI вв.: 1 — Узьмина Петербургской губ. (№ 10)3; 2 — Ивахники Полтавской губ. (№ 2); 3, 5, 6 — Железницы Зарайского у. Рязанской губ.; 4, 7 — Полтава (№ 1); 8 — Супруты (Путь из варяг…, 1996: 74, (№ 600)); Гнездово Смоленской обл. 9 — клад 1993 г. (Пушкина, 1996: 180, рис. V: 9); 13 — клад 1867 г. (№ 23); 10, 12, 14 — Киев (№ 13); 11, 15 — Борщевка Волынской губ. (№ 17); 16, 20 — Богдыхов Волынской губ. (№ 31); 17 — Киев (№ 30); 18, 19 — Мироновский фольварк, Киевской губ. (№ 32); 21 — с. Пилява Каневского у., Киевской губ. (№ 34); 22 — Шалахова, Витебской обл. (№ 49)

Поверхностная орнаментация либо отсутствует, либо элементарна и не соответствует уровню образования стиля. Применяется штампование геометрическим и кружковым орнаментом, насечка зигзагообразной линией. Тем не менее на данном этапе складывается ряд орнаментальных мотивов, впоследствии повторяемых более тонкими техниками.

В середине IX в. наблюдается стилистическая переработка иностранных ювелирных изделий в русле народной эстетики. Лучевые височные кольца формируются на базе византийских ювелирных украшений: звездообразных серег и гроздевидных наушниц. Переработка состоит в уплощении самого украшения, переходе к широкой дужке (рис. 1: 5, 6). Тонкая зерневая орнаментация перестает передаваться (рис. 1: 8) (Шинаков, 1980; Жилина, 1997a, 2007a; Григорьев, 2000).

Продолжение традиций народного ювелирного искусства наблюдается в X–XI вв. по тем же категориям металлического убора. Развивается витье и плетение (рис. 1: 9–22). Использование серебряных восточных монет дирхемов в качестве подвесок к ожерельям вызывает изготовление подвесок, имитирующих их облик: демонстрация богатства стимулировала художественно-ювелирное явление (рис. 2: 27–29, 32).

Стабилизация технологических приемов русского ремесла в X в. переводит ювелирное искусство на более высокий уровень, соответствующий стилеобразованию. Первые стили связаны с профессиональным искусством зерни, или грануляции (Жилина, 2005).

Объемно-геометрический стиль известен на Руси с конца IX в. по первую половину X в. (Жилина, 2008: 101–104; рис. 2). Он связан с проволочно-каркасной конструкцией корпуса украшений, создаваемой за счет соединения паянием объемных филигранных деталей, одновременно играющих и роль орнаментальных элементов, — пирамидок, гранул, конусов, колец (рис. 2: 1–6).

В дальнейшем филигранный убор характеризуется сплошной тисненой конструкцией корпуса украшений и поверхностной накладной орнаментацией линейно-геометрического и геометрического стилей. Основным элементом линейно-геометрического стиля является линия из зерни, сочетаемая с геометрическими элементами и сплошным покрытием фона гранулами. Стиль развивается с первой по третью четверть X в. Он ярко представлен на лунницах и полусферических медальонах (рис. 2: 11–19; 33–35). Чистый геометрический стиль, использующий только ромбы и треугольники, складывается к концу X в. На ранней стадии применяются мелкие геометрические элементы, выполненные из минимального количества гранул (рис. 2: 15, 16).

В геометрических стилях выполняется драгоценный убор славянской знати, сходный у восточных, западных и южных славян (Жилина, 2007b). Скань и филигрань из штампованной проволоки пока используются местными мастерами довольно просто, для бордюров, обмотки и монтирования корпуса украшений. В X в. на Руси встречаются попавшие из Скандинавии изделия в завитковом стиле: бусины и подвески ожерелий. Основным элементом является плоскостной завиток, усложняющийся от однооборотного до S-овидного и спирального. Завитки складываются в простые симметричные сердцевидные мотивы или розетки, образуют бордюры и сетки (рис. 2: 22–26). Своих изделий в завитковом стиле на Руси пока не изготавливается (Duczko, 1985; Жилина, 2008: 130–142). В конце X — начале XI в. по единичным браслетам наблюдается овладение приемами гофрировки проволоки и плющения скани (рис. 2: 20, 21).

Художественные процессы в ювелирном деле XI в. наиболее сложны и интересны. Культурная и религиозная ориентация Руси резко меняется после принятия христианства в 988 г. Оценку отрывочных и единичных ювелирных изделий XI в., ставшего временем перемен, помогает сделать предшествующий
и последующий материал.

В начале XI в. заканчивают бытование украшения филигранного убора линейно-геометрического и геометрического стилей. Так же датируется и последний этап пластинчатого убора в технике пуансонной чеканки2 (рис. 2: 30, 31).

В середине XI в. в ювелирном производстве наступила неизбежная пауза, связанная с потерей актуальности прежних ювелирных уборов и необходимостью выработки новых форм украшений и стилей. Наиболее бедным временем была, вероятно, вторая четверть века. В кладах сохраняются старые демонтированные украшения, играющие роль материальных средств (рис. 2: 31).

Рис. 2. Стили в ювелирном искусстве X — начала XI в.: 1, 3–5, 12 — Копиевка Киевской губ. (№ 16); 2 — Денис Полтавской губ. (№ 18); 6, 11, 15, 20 — Юрковцы Киевской губ. (№ 15); 7, 8, 13, 17–19, 29 — Гнездово Смоленской обл. (Пушкина, 1996: 173, 174, 177 (рис. I: 1, 2; II: 1; III: 3–5)); 9, 10, 14 — Борщевка Волынской губ. (№ 17); 16, 22–28 — Гнездово Смоленской обл. (№ 23); 21, 31 — Васьково; 30 — Спанка Петербургской губ. (№ 56); 32, 36 — Витебская губ. (№ 47); 33, 34 — Скадино Псковской обл. (№ 53); 35 — Белогостицкий монастырь Ростовской обл. (№ 63)

Одною из первых из застоя вышла техника тиснения, обеспечивающая создание корпуса украшений (рис. 3: 1, 2). Во второй половине XI в. разработаны приемы тисненой орнаментации, самым оригинальным из которых стало рифление (рис. 3: 21–30). Возникший на его основе рифленый стиль начинает с подражания геометрическим и завитковому стилям филиграни (рис. 3: 3, 21, 22, 26, 31–36). Первые ювелирные изделия нового поколения — ребристые бусины, покрытие продольным тисненым рифлением, закрепились в русском производстве до XII в. (рис. 3: 1, 21, 25). Рифлением оформляются рясна для ношения колтов — подвесных украшений к головному убору (рис. 3: 24, 27–30).

Некоторые новые формы вырабатывались на основе старых традиций, преобразованных в контексте новой эпохи. В конце XI в. наблюдается попытка объединить преимущества проволочно-каркасной и тисненой конструкций, стилей плоскостной и объемной орнаментации. Зерненые бусины — как тисненые, так и на петельном и кольцевом каркасе — входят в состав ожерелий и височных колец (рис. 3: 37–46). Эти украшения хорошо представлены в погребениях, но практически отсутствуют в кладах X и XI вв. Видимо, их разработка началась в народной ювелирной культуре. Бусины и гранулы зерни крупны и грубоваты, но используется благородные металлы, золото и серебро, а само по себе применение зерни возвышает изделия над остальными традиционными славянскими украшениями. Более тонким ювелирным делом эти формы освоены к первой половине XII в., серии трехбусинных колец высокого качества и отработанной технологии составляют ранний комплекс в кладах XII–XIII вв. (рис. 3: 47–49). Это своего рода национальный элемент в русском ювелирном деле, пришедший из низовой культуры.

Рис. 3. Традиционные стилистические явления в ювелирном искусстве XI — начале XII в. на основе геометрических орнаментов: 1 — Юрковцы Киевской губ. (№ 15); 2, 3, 60 — Шалахова, Витебской обл. (№ 49); 4 — Белогостицкий монастырь Ростовской обл. (№ 63); 5, 6 — Старая Рязань, Южное городище (Даркевич, 1974: 39, 66 (рис. 16 (18, 19); 44 (4))); 7, 15 — Старая Рязань (№ 184); 8, 13, 20, 32 — Киев (Каргер, 1958: табл. C; Пекарська, 1996: 50, 52 (табл. 2, 4)); 9, 16, 18, 19 — Киев (№ 103); 10, 12, 14, 23 — Старая Рязань (№ 162); 11, 17, 30, 50 — Мартыновка Киевской губ. (№ 129); 21 — Старая Ладога (№ 60); 22 — погребение из Софийского собора в Новгороде середины XI в. (Корзухина, 1954: 52 (рис. 8)); 24 — Киев (№ 79, 108); 25, 26 — Старая Рязань (Даркевич, Пуцко, 1982: 199, 200 (рис. 4: 1, 2)); 27 — Старая Рязань (Даркевич, Фролов, 1978: 343 (рис. 1: 4)); 28 — Княжая Гора Киевской губ. (№ 120); 29 — Киев (№ 71); 31 — Старая Рязань (Монгайт, 1955: 136 (рис. 103: 1)); 33 — Вербов Львовской обл. (№ 143); 34 — Святое Озеро Черниговской губ. (№ 152); 35 — Владимир (№ 166); 36 — Шепетовка Хмельницкой обл. (Якубовський, 2003: 114, 115 (рис. 82: 1)); погребения славян древнерусского времени — 37, 41 — кривичи псковские, 38 — поляне и древляне; 39, 40, 42 — Владимирские курганы; 43, 44 — дреговичи (Седов, 1982 : 201, 225, 233, 283 (табл. LIX: 2, 9, 10; XXVII: 2, 33; LI: 1, LXX: 15, 16)); 47 — Княжая Гора (№ 143); 48 — Стариково Курской обл. (№ 158); 49 — Киев (№ 68); 51 — Новгород (Неревский раскоп, Б+9+25+16/17 — шифр находки (Жилина, 1997b: 201, рис. 1: 2); 52, 59 — Старая Рязань (№ 163); 53 — Москва (№ 197); 54 — Смела Киевской губ.; 55 — Старая Рязань (№ 192); 56 — Мироновский фольварк, Киевской губ. (№ 32); 57 — Тверь (№ 170); 58 — Чернигов (Попудренко, 1975: 85 (рис. 3))

В XI в. на примере бусин, покрытых миниатюрными вертикальными спиралями, заметно проявление коврового стиля, характеризующегося объемным декором, заполняющим поверхность сплошь (рис. 3: 60).
В конце XI — первой половине XII в. появились и украшения нового филигранного убора: нагрудные цепи, представленные в кладах XI в., и колоколовидные рясна с подвесными цепочками и бляшками, входящие в пласт раннего материала кладов XII–XIII вв. Эти вещи строго не относятся ни к одному из выделенных филигранных стилей, а характеризуются комбинацией плоскостных и объемных приемов декорирования. Отсутствие однозначной «стильности» приближает эти вещи к народному искусству, но выполнены они на высоком ювелирном уровне. Связь этих изделий с памятью о языческих культах весьма ощутима (Жилина, 1996). Отмеченные черты позволяют определить стиль как архаический (рис. 3: 50–52, 54, 56).

Византийская культура принесла в русский убор ювелирную технику эмали, дала новый импульс для развития черни (Макарова, 1975; 1986). Важнейшим новым художественным явлением стало распространение в прикладном искусстве растительно-кринообразного орнамента, использующего в качестве орнаментальных элементов цветы, листья, лепестки, стебли. Русские ювелиры постепенно и оригинально раскрывали его возможности для каждой техники. Исходный мотив представлял собой росток цветка лилии (крин), лепестки которого в процессе орнаментализации уподобились листьям. Трилистники формируются в полутрилистники, удвоенные или иначе умноженные фигуры. Кринообразный орнамент лег в основу формирования стилей различных ювелирных техник.

В XI в. новые явления еще не распространились широко. Тонкие ювелирные техники начинают применяться в художественном оформлении традиционных украшений металлического убора. Первая группа изделий с чернью русского производства — витые и плетеные браслеты с черневыми наконечниками в геометризованном растительном стиле появляются во второй четверти XI в. (рис. 4: 28–30, с. 98). Скань используется в виде перевити, дополняя проволочную конструкцию (рис. 1: 20).

Геометризованная стадия растительного орнамента характеризуется схематизированными очертаниями растительных элементов, сочетаемых с геометрическими или вписываемых в них. Орнаментальное членение подчеркивается линейными бордюрами. Происхождение этой стадии связано со стилистикой перегородчатой эмали, орнаментальные элементы которой исходят от геометричной формы ячейки, сухо очерчиваемой кривыми линиями (рис. 4: 5–20).

Появление на Руси эмалевых изделий связывается с концом XI и началом XII в. (Макарова, 1975). О. С. Попова выделяет 30–40-е годы XI в. как период развития аскетического направления в византийском искусстве (Попова, 2006: 7). В IX — начале XI в. в перегородчатой эмали Византии наблюдается геометризованное, статичное изображение персонажей христианского Деисуса и святых. На светских произведениях используется растительный орнамент геометризованной стадии с использованием зооморфных мотивов. Все изображения разрабатываются угловыми линиями, геометрическими или завитковыми элементами. Таков же и первый стиль эмалевых изделий на Руси, определяемый как статично-геометрический, аскетически-сакральный. Первыми изделиями являются лунничные колты с жемчужной обнизью, носимые на ряснах из круглых бляшек, с изображениями святых или птиц и грифонов; диадема и медальоны с композицией Деисуса (рис. 4: 1–4).
Первые черневые изделия подражают эмалевым, поэтому первый черневой стиль правомерно назвать «проэмалевым». Используются аналогичные сюжеты, композиции и орнаменты: завитковый, геометризованно-растительный.

На рубеже XI–XII вв. известны лунничные колты с имитацией жемчужной обнизи мелкими металлическими шариками, одноярусные широкие браслеты, разделенные арками на орнаментальные «киотцы», перстни с круглыми и четырехугольными щитками; медальоны с вставными щитками на плоских и трубчатых подвесных петлях (рис. 4: 19–30).

Рис. 4. Новые стилистические тенденции в ювелирном искусстве XI — первой половине XII в. На основе геометризованной стадии растительного орнамента: 1 — Княжая Гора (№120); 2 — Владимир (№167); 3, 11, 13 — Старая Рязань (№163); 4 — Киев (№99); 5, 7, 8 — Киев (№103); 6 — Киев (Каргер, 1958: табл. C; Пекарська, 1996: 49 (табл. 1)); 9, 14 — Старая Рязань (№162); 10 — Киев (№85); 15, 16 — Старая Рязань; 17, 19–21 — Киев (№85); 18 — Любеч (Макарова, 1986: 85 (рис. 40, №237)); 22, 23 — Старая Рязань (№ 186); 24 — Никоновские курганы Московской обл. (Макарова, 1986: 40 (рис. 15, №99)); 25, 26 — Калужская губ. (там же: 40 (рис. 15, №47, 100)); 27 — Старая Рязань (там же: 40 (рис. 15: 49)); 28–30 — Пилява Киевской губ. (№34)

Во второй половине XI в. и первой половине XII в. Геометризованно-растительный стиль распространен и в технике тиснения. Основными изделиями являются серебряные нашивные бляшки на одежду и кринообразные подвески ожерелий (рис. 4: 5–20).

По городским материалам 70-х годов XI в. известны первые изделия в завитковом строгом стиле с христианской семантикой: подвесные цепочки к ряснам. Появление их связано с византийской культурой филиграни, а широкое распространение относится к первой половине XII в. (рис. 5: 9).

Ювелирный материал богатейшей группы кладов XII–XIII вв. подразделяется на периоды на основании стилистических, стратиграфических и типологических ориентиров. Выделяется пласт украшений первой половины — середины XII в., связанных с определенными стилями: геометрическим в зерни; строгим, завитковым и ковровым в проволочной филиграни; кринообразным в эмали, черни и тиснении (рис. 5).

Рис. 5. Стили в искусстве филиграни в первой половине — середине XII в.: 1 — Терехово Орловской обл. (№154); 2 — Киев (№103); 3–5, 7, 8 — Старая Рязань (Даркевич, Монгайт, 1978: 24, 28, 33–35 (табл. VI, X, XIV–XVI)); 6 — Старая Рязань (№164); 9 — Новгород, Троицкий раскоп, 20–30 — 60–80-е годы XI в.; 10 — Киев (случайная находка 1876 г., коллекция Б. И. Ханенко); 11 — Старая Рязань (№163); 12, 15 — Киев (Павлова, 1990: 103–110); 13 — Сахновка Киевской губ. (№127); 14, 16, 17, 22, 24 — Старая Рязань (№162); 20 — Киев, клад (№90); 18 — Киев (№102); 19 — Старая Рязань (Даркевич, 1974: 37 (рис. 13)); 21 — Старая Рязань (Даркевич, Фролов, 1978: 342–352 (рис. 1: 2; 3: 4; 5)); 23 — Москва (Панова, 1996: 39); 25, 26 — Киев (№90); 27 — Старая Рязань, случайная находка, микрофото Н. В. Жилиной (Рыбаков, 1971: 20 (рис. 18))

В первой половине XII в. Геометрическому стилю в искусстве зерни принадлежит полный приоритет (рис. 5: 2–8). Он освобождается от мелких элементов и переходит к строго упорядоченным орнаментальным композициям: розеткам, сеткам и бордюрам. Остатки линейно-геометрического стиля заметны в оформлении ранней формы лучевых колтов на большой дужке (рис. 5: 1). Новой формой являются колты с дужкой в виде лунницы, вырабатываются устойчивые типы бусин и трехбусинных колец. В середине XII в. в искусстве зерни отразился и кринообразный орнамент (рис. 5: 21). К концу столетия плоскостная зерневая орнаментация уступила место скани и ажурной конструкции.

Датировка филигранных стилей произведена на основе аналогий с иностранными произведениями и анализа комплекса клада из Старой Рязани 1822 г. (Жилина, 2006). В первой половине — середине XII в. Продолжается распространение сканного завиткового стиля, наиболее адекватного христианскому искусству (рис. 5: 9, 22–24).

Вплоть до середины XII в. Включительно в ковровом стиле филиграни создаются роскошные оправы для изделий в технике перегородчатой эмали. На поверхность золотой пластины сплошь, без особого орнаментального порядка напаиваются разнообразные миниатюрные драгоценные элементы: завитки, раковины, спирали, конусы, касты, гранулы. Ковровый стиль становится одной из предпосылок формирования золотого пышного филигранного стиля предмонгольской эпохи (рис. 5: 25–27).

Рис. 6. Стили в русском ювелирном искусстве середины XII в., выработанные на основе естественного растительного орнамента: 1–3 — из зарубежных собраний (The Glory of Byzantium, 1997: 309–313 (№212, 213)); 4, 5, 11 — Старая Рязань (№163); 6 — Княжая Гора (Ханенко, Ханенко, 1902: табл. XVII, 1009); 7 — Телиженицкое городище Хмельницкой обл. (Якубовський, 2003: 86 (рис. 53, 56)); 8 — Киев (№85); 9 — Киев (№80); 10 — Старая Рязань (Даркевич, Борисевич, 1995: 288 (табл. 60: 1)); 12 — Владимир (№166); 13 — Болоховское городище Хмельницкой обл. (Макарова, 1986: 75 (рис. 34, № 221)); 14 — Приуралье (там же: 79 (рис. 36, №230)); 15 — Терехово Орловской обл. (№154); 16 — Калужская губ., 17 — Грищенцы Киевской губ. (Макарова, 1986: 40, 41 (рис. 15, №48, рис. 16, №89)); 18 — Святое озеро Черниговской губ. (№152); 19 — Киев (№108); 20 — Киев (№ 103)

Рис. 7. Стили в русском ювелирном искусстве конца XII — первой трети XIII в.: 1 — из зарубежных собраний (The Glory of Byzantium, 1997: 309–311 (№212)); 2 — Киев (№80); 3–5 — Сахновка Киевской губ. (№127) (Рыбаков, 1971: 43–46 (рис. 46–48, 51)); Макарова, 1975: 45 (табл. 10: 3)); 6, 7 — Киев (№ 65); 8–10 — Старая Рязань (№162); 11 — Любеч (Недошивина, 1999: 192 (рис. 1: 4)); 12 — Владимир (№166); 13 — Старая Буда Киевской губ. (№112); 14 — Болоховское городище Хмельницкой обл. (Макарова, 1986: 79 (рис. 36, №223)); 15 — Святое озеро Черниговской губ. (№152); 16 — Киев (Макарова, 1986: 60 (№182)); 17 — Киев (№101); 18 — Владимир (Жарнов, Жарнова, 1999: 458); 19, 22, 23 — Киев (№109); 20, 27 — Старая Рязань (№163); 21 — Киев (Ханенко, Ханенко, 1902: табл. XXVI, №632–637); 24 — Кресты Тульской обл. (№156); 25 — Старая Рязань (№162); 26 — Старая Рязань (Даркевич, Борисевич, 1995: 78
(рис. 42: 2)); 28 — Старая Рязань (Чернецов, 2000: рис. 24)

Второй стиль русских эмалевых изделий имел несколько более светскую направленность (рис. 6). Около середины XII в. в эмали распространяются мотивы парных птиц и сиринов по сторонам древа, складываются устойчивые композиции с растительным орнаментом естественной стадии (рис. 6: 1–3). Используются растительные элементы природных очертаний. Растительные мотивы составляют основу орнаментальной композиции и общей формы изделия. Строение композиции не подчеркивается делением на зоны (рис. 6).

Второй стиль черневых изделий аналогичен, но благодаря большим изобразительным возможностям черни композиции выглядят более живо (рис. 6: 12–20). Техника тиснения на базе естественного кринообразного орнамента создает великолепный ансамбль из нашивных бляшек и подвесок ожерелий в форме крина (рис. 6: 4–10).

В XII в. все ювелирные техники достигают стилистического совершенства на основе гармонии орнамента и собственных технических возможностей.
Пласт украшений последней четверти XII — первой трети XIII в. для культуры Древней Руси оказался завершающим. В эмали и тиснении в это время распространен кринообразный орнамент утрированной стадии, которая характеризуется причудливо соединенными растительными элементами изогнутых и удлиненных очертаний (рис. 6, 7). Б. А. Рыбаков выразительно охарактеризовал это стилистическое явление как орнаментальные «выгибасы» (Рыбаков, 1987: 590, 591).

В эмалевом искусстве продолжается увеличение доли светскости, на эмалевых колтах и диадеме появляются изображения коронованных особ — святых князей или Александра Македонского, разрабатывается сюжет с парными сиринами (рис. 7: 1–7). Эмалевые медальоны оформлены роскошными оправами в пышном стиле филиграни. Основным орнаментальным элементом является объемный спиральный завиток с повышающимися и сужающимися к центру витками, на него накладываются мелкие простые завитки. Лучшими произведениями являются оправы из клада в Старой Рязани 1822 г. (рис. 7: 8–10). На основе пышного стиля зарождается плоскостной спиральный орнамент, ставший в XIV–XV вв. базой для формирования спирального стиля (рис. 7: 11).
В черни и тиснении распространяется плетеный стиль. Этот третий для черни стиль оказался и наиболее оригинальным. Плетение соединяется с кринообразными и зооморфными мотивами, сюжетами и сценами из княжеского и языческого быта.

Первая стадия плетеного орнамента характеризуется спорадическим переплетением элементов, расположенных на периферии изображения, появлением плетеных бордюров (рис. 7: 12, 13). На второй стадии плетение составляет композиционно важный элемент при передаче сюжетов, персонажи прочно сплетаются, используются отработанные и гармоничные бордюры (рис. 7: 14, 15). На завершающей стадии происходит «поглощение» зооморфных и растительных мотивов плетенкой (рис. 7: 16, 17). Третья стадия совпадает с распространением более простого способа подготовки пластины под чернь с помощью тиснения в конце XII в. (Макарова, 1986: 91). В самом тиснении также распространены утрированный растительный (рис. 7: 18–22) пышный (рис. 7: 23–26) и плетеный стили (рис. 7: 27, 28).

Для стилистики ювелирного искусства конца XII — начала XIII в. характерны излишество и перегруженность, некоторая эклектика. Необходимость новой стилевой переработки назрела, но ей не суждено было осуществиться сразу. Развитие русского ювелирного искусства было прервано татаро-монгольским нашествием. Дальнейшие достижения русского ювелирного искусства связаны с периодом Московской Руси.

ПРИМЕЧАНИЯ

Ссылки на источники иллюстраций даются указанием на номер клада (Корзухина, 1954).
Пуансон — тонкий штамп в виде стержня, на конце которого нанесен орнаментальный мотив или элемент; штампование осуществляется ударным способом.
Ссылка на номер клада по каталогу в своде Корзухиной (Корзухина, 1954) — здесь и далее в скобках в подписях (если нет указаний на другое издание).

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Григорьев, А. В. (2000) Северская земля в VIII — начале XI века по археологическим данным. Тула: Гриф и К. Даркевич, В. П. (1974) Раскопки на Южном городище Старой Рязани (1966–1969) // Археология Рязанской земли. М. : Наука. С. 19–71.
Даркевич, В. П., Борисевич, Г. В. (1995) Древняя столица Рязанской земли. М.: КРУГЪ.
Даркевич, В. П., Монгайт, А. Л. (1978) Клад из Старой Рязани. М.: Наука.
Даркевич, В. П., Пуцко, В. Г. (1982) Старорязанские клады (раскопки 1979 г.) // Советская археология. №2. М.: Наука. С. 196–209.
Даркевич, В. П., Фролов, В. П. (1978) Старорязанский клад 1974 г. // Древняя Русь и славяне. М.: Наука. С. 342–352.
Жарнов, Ю. Э., Жарнова, В. И. (1999) Произведения прикладного искусства из раскопок во Владимире // Древнерусское искусство. СПб.: Дмитрий Буланин. С. 451–462.
Жилина, Н. В. (1996) Зернь и скань Древней Руси, и русская народная вышивка // Живая старина. №3. М.: Московская правда. С. 24–28.
Жилина, Н. В. (1997a) Древнерусские звездчатые колты (схема развития) // Научные чтения памяти В. М. Василенко: сб. ст. Вып. 1. М.: Всерос. музей декорат.-приклад. и народ. искусства. С. 140–150.
Жилина, Н. В. (1997b) Древнерусские рясна // Истоки русской культуры (археология и лингвистика). М.: Русский мир. С. 197–214.
Жилина, Н. В. (1998) Стили и технология древнерусской зерни и скани // Российская археология. №3. С. 75–84.
Жилина, Н. В. (2005) Славяно-русская филигрань VIII–X вв. // Stratum Plus. Археологический журнал. №5. С. 21–170.
Жилина, Н. В. (2006) Зернь и скань рязанских барм // Георгий Карлович Вагнер. Ученый, художник, человек. М.: Ин-т мировой литературы РАН. С. 314–324.
Жилина, Н. В. (2007a) Височные украшения славяно-русского убора: византийское влияние и собственные традиции // Музейнi читання: матерiали наук. конф. Киiв: Музей iсторичних коштовностей Украïни. С. 86–101.
Жилина, Н. В. (2007b) Восточные и западные славяне: этнические традиции, связи и влияния (по археологическим материалам ювелирных украшений) // Интеграция археологических и этнографических исследований: сб. науч. тр. Одесса; Омск: Издательский дом «Наука». С. 95–102.
Жилина, Н. В. (2008) Средневековая филигрань и русская зернь, и скань // Жилина, Н. В.,
Макарова, Т. И. Древнерусский драгоценный убор — сплав влияний и традиций IX–XIII вв. Художественные стили и ремесленные школы. М.: Гриф и К. С. 99–147.
Каргер, М. К. (1958) Древний Киев: в 2 т. Т. 1. М.; Л.: Изд-во АН СССР.
Корзухина, Г. Ф. (1954) Русские клады IX–XIII вв. М.; Л.: Изд-во АН СССР.
Макарова, Т. И. (1975) Перегородчатые эмали Древней Руси. М.: Наука.
Макарова, Т. И. (1986) Черневое дело Древней Руси. М.: Наука.
Монгайт, А. Л. (1955) Старая Рязань. Материалы и исследования по археологии СССР. №49. М.: Наука.
Недошивина, Н. Г. (1999) Любечский клад // Археологический сборник: Труды ГИМ. Вып. 111. М.: Государственный исторический музей. С. 190–200.
Павлова, В. В. (1990) Скарб давньоруських жiночих прикрас, выявленный в 1986 року у Киевiвому кiнцi // Деяки основнi напрями в досконаленыя дiяльностi музеiв на сучасному этапi. Киiв. С. 103–110.
Панова, Т. Д. (1996) Клады Кремля. М.: Государственный историко-культурный заповедник «Московский Кремль».
Пекарська, Л. (1996) Дорогоцiнностi тайника Десятинної церкви // Церква Богородицi Десятинна в Києвi. Киiв : Артек. С. 48–53.
Попова, О. С. (2006) Проблемы византийского искусства. Мозаики. Фрески. Иконы. М.: Северный паломник.
Попудренко, М. А. (1975) Стародавнi знахiдки с Чернiгова // Археологiя. №16. Kиiв : Iнститут археологiï Нацiональноï академiï наук Украïни. С. 82–86. 2012–№1 Русский мир 103 Путь из варяг в греки и из грек… Каталог выставки (1996) / Государственный исторический музей. М.: Калинкин и Ко.
Пушкина, Т. А. (1996) Новый гнездовский клад // Древнейшие государства Восточной Европы. 1994. Новое в нумизматике. М.: Археографический центр. С. 171–186.
Рыбаков, Б. А. (1971) Русское прикладное искусство X–XIII вв. Л.: Аврора.
Рыбаков, Б. А. (1987) Язычество Древней Руси. М.: Наука.
Седов, В. В. (1982) Восточные славяне в VI–XIII вв. Археология СССР. М.: Наука.
Ханенко, Б. И., Ханенко, В. Н. (1902) Древности Приднепровья: в 6 вып. Вып. 5. Киев.
Чернецов, А. В. (2000) Отчет о раскопках в Старой Рязани // Архив ИА РАН. №23687, 23688.
Шинаков, Е. А. (1980) Классификация и культурная атрибуция лучевых височных колец // Советская археология. №3. С. 110–127.
Якубовський, В. (2003) Скарби Болохiвськоi Землi. Кам’янець>Подiльский : Iнститут археологiï НАН Украïни, Кам’янець-Подiльський державний унiверситет.
Duczko, W. (1985) The Filigree and Granulation Work of the Viking Period // Birka. Untersuchungen und studien. Stockholm: Kungl. Vitterhets Historie och Antikvitets Akademien ; Almqvist & Wiksell International. P. 11–118.
The Glory of Byzantium: Art and Culture of the Middle Byzantine Era, A.D. 843–1261 (1997) / ed. By H. C. Evans, W. D. Wixom. N. Y.: The Metropolitan Museum of Art.

THE STYLES IN THE OLD RUSSIAN JEWELRY ART OF THE 9–13TH CENTURIES
N. V. Zhilina (The Institute of Archaeology of the Russian Academy of sciences)
This article represents the result of a study of the decorative design of jewel items from Russian hoards of the 9–13th centuries. The author defines the main styles of jewelry craft techniques: niello, enamel, stamping, and filigree.
Keywords: style, ornament, jewelry art, technique, adornments, enamel, niello, filigree, stamping.

BIBLIOGRAPHY (TRANSLITERATION)

Grigor’ev, A. V. (2000) Severskaia zemlia v VIII—nachale XI veka po arkheologicheskim dannym. Tula: Grif i K. Darkevich, V. P. (1974) Raskopki na Iuzhnom gorodishche Staroi Riazani (1966–1969) // Arkheologiia Riazanskoi zemli. M.: Nauka. S. 19–71.
Darkevich, V. P., Borisevich, G. V. (1995) Drevniaia stolitsa Riazanskoi zemli. M.: KRUG.
Darkevich, V. P., Mongait, A. L. (1978) Klad iz Staroi Riazani. M.: Nauka.
Darkevich, V. P., Putsko, V. G. (1982) Staroriazanskie klady (raskopki 1979 g) // Sovetskaia arkheologiia. №2. M.: Nauka. S. 196–209.
Darkevich, V. P., Frolov, V. P. (1978) Staroriazanskii klad 1974 g. // Drevniaia Rus’ i slaviane. M.: Nauka. S. 342–352.
Zharnov, Iu. E., Zharnova, V. I. (1999) Proizvedeniia prikladnogo iskusstva iz raskopok vo Vladimire // Drevnerusskoe iskusstvo. SPb. : Dmitrii Bulanin. S. 451–462.
Zhilina, N. V. (1996) Zern’ i skan’ Drevnei Rusii russkaia narodnaia vyshivka // Zhivaia starina. №3. M.: Moskovskaia pravda. S. 24–28.
Zhilina, N. V. (1997a) Drevnerusskie zvezdchatye kolty (skhema razvitiia) // Nauchnye chteniia pamiati V. M. Vasilenko : sb. st. Vyp. 1. M.: Vse>ros. muzei dekorat.>priklad. i narod. iskusstva. S. 140–150.
Zhilina, N. V. (1997b) Drevnerusskie riasna // Istoki russkoi kul’tury (arkheologiia i lingvistika). M.: Russkii mir. S. 197–214.
Zhilina, N. V. (1998) Stili i tekhnologiia drevnerusskoi zerni i skani // Rossiiskaia arkheologiia. №3. S. 75–84.
Zhilina, N. V. (2005) Slaviano>russkaia filigran’ VIII–X vv. // Stratum Plus. Arkheologicheskii zhurnal. №5. S. 21–170.
Zhilina, N. V. (2006) Zern’ i skan’ riazanskikh barm // Georgii Karlovich Vagner. Uchenyi, khudozhnik, chelovek. M.: In>t mirovoi literatury RAN. S. 314–324.
Zhilina, N. V. (2007a) Visochnye ukrasheniia slaviano>russkogo ubora: vizantiiskoe vliianie i sobstvennye traditsii // Muzeini chitannia : materiali nauk. konf. Kiiv : Muzei istorichnikh koshtovnostei Ukraïni. S. 86–101.
Zhilina, N. V. (2007b) Vostochnye i zapadnye slaviane: etnicheskie traditsii, sviazi i vliianiia (po arkheologicheskim materialam iuvelirnykh ukrashenii) // Integratsiia arkheologicheskikh i etnograficheskikh issledovanii : sb. nauch. tr. Odessa; Omsk: Izdatel’skii dom «Nauka». S. 95–102.
Zhilina, N. V. (2008) Srednevekovaia filigran’ i russkaia zern’ i skan’ // Zhilina, N. V., Makarova, T. I. Drevnerusskii dragotsennyi ubor — splav vliianii i traditsii IX–XIII vv. Khudozhestvennye stili i remeslennye shkoly. M.: Grif i K. S. 99–147.
Karger, M. K. (1958) Drevnii Kiev: v 2 t. T. 1. M.; L.: Izd>vo AN SSSR.
Korzukhina, G. F. (1954) Russkie klady IX–XIII vv. M.; L.: Izd>vo AN SSSR.

Жилина Н.В.