В статье рассматриваются космологические символы и орнаментальные мотивы в составе декора памятников декоративно-прикладного и народного искусства. При этом уделяется особое внимание путям трансформации этих изображений в процессе забвения первоначальной их символики.
Космологическая модель мира, характерная для эпохи господства мифопоэтического освоения человеком окружающей среды, предшествует и противопоставляется собственно естественнонаучной картине мира. Религия и изобразительное искусство возникают одновременно на ориньяко-салютрейской стадии, на этапе становления родового строя. Эстетическое чувство рождается в первобытном человеке в процессе его духовного развития, на основе восприятия присущего природе совершенства, но лишь тогда, когда человек начинает воспроизводить эти качества природы в созданиях своего труда и выражениях мысли. Так, искусство становится эстетическим осмыслением различных способов практической деятельности, но в большей мере тех, ценность которых определяется повседневным опытом.
Инструментами, способствовавшими успешному воспроизведению этих действий (в частности, обрядов), были предметы декоративно-прикладного и народного искусства. Декоративное оформление соответствующего ряда памятников имело заклинательную или обережную функцию, а также было воплощением сакрального знания. Изучение такого рода памятников выявляет древнейшие формы художественной выразительности – архетипические формы искусства как такового. Подобные изображения передают картину или сценарий обожествляемого явления или же могут быть атрибутированы как фигуративные и знаковые отображения единственно возможного порядка существования и взаимодействия различных мировоззренческих категорий.
Обрядовый фольклор и сценарии проведения календарных праздников и обрядов жизненного цикла свидетельствуют о том, что смысловые пространства архаической культуры, подлежащие освоению или разграничению, взаиморасполагаются по вертикали или по горизонтали. Акцент на взаиморасположении миров и уровней мироздания диктуется не только потребностью освоения пространства, но и стремлением достигнуть благополучного баланса между волей и силой божества и нуждами социума. Вертикальная модель сориентированности в мифопоэтическом пространстве, разрабатываемая этнографами и фольклористами, подтверждается празднествами и пр. Горизонтальная же сориентированность характерна, в основном, для воспроизведения охранительных действий, относящихся к культу предков (граница «свое / чужое») [12. С. 42−43; 19. С. 25−27; 8. С. 76−77; 1. С. 45, 267].
Ритуал конструирует особую реальность – семиотический двойник некогда установленного единственно целесообразного для продолжения жизни «взаиморасположения вещей». Высшей степенью ритуализации могут быть отмечены обряды, тогда как низшей – обычаи, регламентирующие повседневную жизнь. В системе обрядов любой традиции можно выделить «главные» ритуалы – чаще всего это календарные обряды и обряды, связанные с жизненным циклом [5. С. 18].
Родины, крестины, свадебная и похоронно-поминальная обрядность отражают переход человека из одного состояния в другое, из одного «мира» в другой. При этом модели свадебной и похоронной обрядности созвучны с календарно-земледельческими, по аналогии оформления рубежных ситуаций в жизни природы и человека. В качестве семиотических средств используются не только язык, миф, ритуал, но и утварь, экономические и социальные институты, обозначения системы родства, жилище, пища, одежда и т. п. Язык вещей используется главным образом для выражения тех идей, понятий, ценностей, которые не могли быть выражены столь же адекватно на других языках. Вещь могла сама стать изображением или нести на себе отображение сакрального знания [14. С. 67].
Мифопоэтическая модель мира всегда направлена на предельную космологизацию сущего, призвана структурировать пространство и время в соответствии с представлениями о космическом порядке бытия. Пространственно-временные параметры вселенной – это небо, земля, мировое древо, годичный цикл метаморфоз природы. При этом все эти характеристики в совокупности выражают условия, в которых протекает существование человека и помещается все, что может стать объектом мифотворчества.
Горизонтальная и вертикальная структуры космоса отождествляются с соответствующими мифологическими персонажами или целыми их классами. Стандартная схема их распределения такова: боги и души праведных (предки-покровители) – небо (верхний ярус); люди, мир растений, земные олицетворения божеств – земля (средний ярус); души неправедных – подземное царство (нижний ярус). Соответственно располагаются представители зооморфного мира: животные и птицы. А именно: птицы – небо (также символизирующие связь между уровнями мироздания), звери и домашние животные – земля; хтонические существа – подземный мир.
Подобное размещение персонажей можно проследить на примере мирового древа как наиболее синтетического образа (с помощью мирового древа моделируется трехуровневая структура мира, соответственно – крона, ствол, корни. На его вершине обитают птицы (как реально живущие в природе, так и мифологические) а также солнце и луна; с его стволом отождествляются копытные животные, человек; у корней обитают змеи, лягушки, медведи, пчелы (хтонические животные). Мировое древо в генеалогическом преломлении: предки (у корней) – нынешнее поколение (ствол) – потомки (крона) – временная сфера. Мировое древо в целом сопоставляется с человеком, особенно с женщиной (анатомическая сфера – три части тела – голова, туловище, ноги).
Далее в нашей работе будет говориться о предметах культа и быта (русская крестьянская вышивка, керамика), которые призваны защитить повседневность от старения, смерти, другого ущерба и обеспечить человеку благословение со стороны высших сил бытия. Предметы ритуала или магические изображения на предметах быта призваны обеспечивать равновесие между мирами посредством своевременного обмена дарами. А изображения на них являются аналогом идеального порядка или магическим воплощением сценария для его достижения.
Космологические символы в декоративно-прикладном искусстве выступают в форме геометрических мотивов, среди которых выделяются следующие типы: ромбические, солярные, волнообразные и смешанные. При этом ромбические мотивы – составляют группу символов плодородия и женского начала в природе; солярные знаки воплощают культ солнца или знаки огня; смешанные мотивы – идею плодородия, зависящего от солнечного тепла и света; волнообразные мотивы выражают идею плодородия, зависящего от осадков и воды [3. С. 63; 7. С. 76−78; 9. С. 57−60; 13. Рис. 1, 3, 4, 6, 7, С. 67; 17. С. 13, 133−134, рис. на стр. 131, 132; 16. С. 159].
Антропоморфные мотивы космологического ряда включают следующие изображения: изображения Великой Богини или антропоморфные изображения Богини-девы и Богини-матери [21. С. 122; 2. С. 68−70; 10. С. 70], или богиня на ладье (птичья, конская или оленья ладьи, соотносятся с солярным культом), ладья декорирована вертикально-расположенной волной, что указывает на дожди. Такие изображения идентифицируются как изображения солнечной богини, при этом ладья символизирует движение солнца. Персонажи, помещенные в подузорах, соответственно, могут атрибутироваться по-разному. Так, всадники – как ее прибоги; а древо малое указывает на местонахождение богини – вершину мирового древа, в которой обитает светило; малые и солнечные птицы, с декором, состоящим из маленьких росточков и ромбиков репьев, указывают на производительные силы солнца. В целом второстепенные персонажи и фоновые дополнения соотносятся с небесным ярусом мироздания и божествами, соотносимыми с аграрной магией. Геометризированные антропоморфные изображения, отражающие космологические категории, представляют собой сложнофигурные ромбические композиции, в сочетании с солярными мотивами.
Трехчастные композиции также должны рассматриваться как космологическая категория. В их числе:
- Трехчастные композиции отображающие собой образ мирового древа[15. Табл. 1; 6 (низ)]. Центральный мотив − древо, фланкирующие – птицы (животные). Второстепенные мотивы − такие, как ромбы, солярные знаки, птицы, − соотносятся с образом древа жизни и мирового древа. − Композиции, отвечающие магии плодородия [16. Рис. 57, г; 18. Рис. 69; 20. Рис. 180]. Центральная фигура антропоморфная (древо и женский персонаж – взаимозаменяемые образы) руки чаще опущены вниз. У фланкирующих всадников руки подняты вверх (или зооморфные). Дополнительные персонажи – малые зооморфные или дерева. Символика: богиня и прибоги или просьба / благодарение о плодородии.
- Обрядово-иллюстративные композиции [16. Рис. 53, в; 6. Рис. 17; экспозиция Государственного этнографического музея]. Центральный мотив: идолоподобная фигура (идол представляет собой одну из ипостасей божества – земное его изображение) или постройка (алтарь, символизирующий жертвоприношение). Фланкирующие мотивы: всадники (кони), руки вверх. Дополнительные персонажи: птицы (небо), солярные знаки и символы плодородия.
- Солярный культ [20. Рис. 170; 4. Табл. 4]. Центральный персонаж женский: руки опущены или держит птиц, с солярными атрибутами в одежде; или древо (древо / рожаница) с солярным знаком на вершине. Фланкирующие персонажи: кони, ладьи или всадники, или антропоморфные с солярной символикой на одежде. Дополнительные персонажи: солярные знаки и знаки плодородия или малые всадники (летний солнцеворот – благодарение за приплод) или птицы (небо). Символика: солярный культ, плодородие, посылаемое солнечным божеством, круговорот солнца.
- Космос. Трехчастная композиция в капище [16. Рис. 52; 6. Рис. 12]. Центральный мотив – идолоподобный; фланкируют всадники с ромбами или солярными знаками под животами коней; дополнительные мотивы: птицы или солярные знаки. Двухчастная композиция. Одна из фигур – древо жизни со светилами в кроне. Второй персонаж – мать-прародительница. Демонстрируется соседство двух взаимозаменяемых космологических образов [16. Рис. 60, в].
Особый интерес представляет образ рожаницы, широко представленный в русской народной вышивке XVIII – XX веков. Это одна из наиболее распространенных сложносоставных фигур в русском народном декоративноприкладном искусстве.
Г.П. Дурасов в своей работе [10] приводит два направления трансформации исходного мотива. Одно направление можно обозначить как путь силуэтного и семантического упрощения с последующей сменой акцентов. Иной путь, проиллюстрированный примерами, представляет собой следующие шаги: замены образов и смены акцентов [10. Рис. 7, 8]. В своей работе мы иллюстрируем дальнейшую трансформацию этого вида орнаментального декора как контурное и силуэтное упрощение исходного узора. Этот процесс проходит следующие этапы: уменьшение символической информативности, деформации формы (через линейные обобщения), включение мелких деталей отсутствие лаконичности или новых знаковых форм данной категории.
С.В. Жарникова в своей работе рассматривает сложнофигурные мотивы, изображающие богиню-рожаницу. При этом приводит следующие методы отображения идеи порождения: а) воплощается через знаковые формы («пирамидка», Ѕ ромба); б) «наглядный» показ идеи порождения через помещение подобной фигуры под основной [11. С. 109−111].
Мы в своей работе отмечаем и иные типы (по форме изображения) этой богини: знаковое воплощение идеи порождения реализуется через второстепенные элементы орнаментального декора − такие, как малые человеческие фигурки, фланкирующие основную фигуру [15. Рис. 2; 16. Рис. 41, б]; «Лягушка» − антропоморфный мотив в двулучевом головном уборе, руки и ноги – змеящиеся ленты, при этом ноги разведены в стороны [16. Рис. 38]; геометризированная антропоморфная фигура, ноги широко расставлены, а между ними Ѕ геометризированной антропоморфной фигуры [16. Рис. 28, б на стр. 77]; линейно обобщенное изображение богини-рожаницы: верхняя пара ращений направлена вверх, нижние загибаются вверх; сочетается с птицами (на головном уборе) [16. Рис. 3, б].
Таким образом, изображения рожаницы можно разделить на три типа. К первому типу стоит отнести сложнофигурные композиции, исходная модификация которых была выведена Г. П. Дурасовым [10], отображающие идею рождения через показ значимых составляющих этой категории, то есть через сочетание различных олицетворений и образов. Ко второму типу относятся фигуры, отображающие идею порождения посредством знаковых форм. К третьему же типу принадлежат фигуры, реалистично отображающие идею порождения.
Рассмотрение мотива двуглавого орла в составе орнаментального поля вышивки проводится в несколько этапов, а именно: разделение этих фигур на типы по детализации изображения и последующее выяснение, с какими мотивами сочетается орел в узоре в целом (где это имеет место). При таком методе рассмотрения мы сможем выяснить, к классу каких мотивов орел относится.
- Сложнофигурная модификация двуглавого орла представляет собой мотив, по нашему мнению, фигуративно и символически близкий сложнофигурному варианту мотива рожаницы.
- Приводятся примеры трехчастных композиций с двуглавым орлом в центре, которые можно рассматривать как упрощение вышеописанных − за счет утери основополагающих деталей.
- Рассматриваются древовидные мотивы, представляющие собой примеры наиболее ярко выраженного забвения исходного фигуративного изображения.
Постепенная картина видоизменения исходного мотива и его символического наполнения, таким образом, делится на три фазы. К первой относятся изображения двуглавого орла с включениями «в теле», где наиболее полно отмечены функции божества. Ко второй фазе относятся изображения, частично утратившие свою символическую нагрузку (детализацию), и те образцы, где функции перемещаются на соподчиненные мотивы. К третьей же относятся те изображения, где фигуративное исполнение подвержено наибольшей деформации, а символическая нагрузка минимальна или утеряна вовсе.
Мировое древо – древо жизни, изобразительный мотив, воплощающий одну из основных космологических категорий. Древо, являясь связующим «инструментом» между мировыми уровнями (мирами), представляет собой мировую ось. Многоформатность этого образа полностью воплощается в его модификациях.
- древо с включениями ромбических мотивов, (древо жизни);
- древо-рожаница (полиморфный мотив);
- древо с включениями солярных знаков и в окружении птиц малых (отождествляется с небесным ярусом,
- светило, обитающее в кроне древа, птицы – воздушная стихия). Макрокосм в декоративном убранстве вышивки представляется сложнофигурными и сложностройными композициями, среди которых можно выделить три вида:
- постройки, подобные храму или капищу со сложным образным окружением;
- сложное древо в окружении соответствующих образов;
- трехъярусные композиции с соответствующим образным и символическим наполнением.
Поэтапное рассмотрение изображений, относящихся к данной категории, позволяет сформулировать развернутые определения каждой ступени (модуля):
- Геометрические фигуры, знаки и символы природных явлений. Акценты соответствуют мифопоэтическому мировоззрению.
а) Символы земной тверди и знаки плодородия, отражающие важнейшие стадии земледельческого цикла, такие, как почва, земля, подготовленная для посева – пашня, всходы и период роста (зарождение жизни).
б) Солярный культ, его знаковые воплощения; модификации круга, креста, свастики, розетки.
в) В дополнение к первым двум пунктам даются примеры сочетания этих двух основных видов знаковых форм, соответствующих культу плодородия, вариация – солнце источник жизни.
г) Волнообразные мотивы, их модификации тоже можно отнести к магии плодородия, вариация – вода, источник жизни (небесная вода-дождь, питающий посевы). - Идентификация антропоморфных мотивов как первичной категории – небожители, верхний уровень вселенной.
- Трехчастные композиции, категория: божество и его прибоги. Небесный ярус мироздания по преимуществу.
- Рожаница – первый и основной синтетический образ, относящийся к воплощению магии плодородия. Сложнофигурные персонификации и сложносоставные фигуры, суммирующие сродные понятия в одном изображении.
- Двуглавый орел − основной «ложный мотив», представляет собой ложную модификацию предыдущей категории. Использование сходных составляющих по форме и типу.
- Древо – как наиболее цельная космологическая категория.
- Космос – синтетическая и лаконичная структура, базовый сложносоставной образ, для которого характерна целостность. Менее подвергается деформации.
Декор древнеславянской керамики состоит преимущественно из идеограмм. Для получения продуктивных результатов в прочтении декора на посуде орнамент предварительно делится на ярусы. Здесь, так же, как и в орнаментальном декоре русской вышивки, знаковые формы (геометрические мотивы), а в нашем случае – идеограммы, иногда могут сочетаться и с фигуративными изображениями-отображениями того или иного магического воплощения (Трипольская культура, Черняховская культура).
Рассматривая декоративное оформление памятников двух видов, бытовавших заведомо в разные эпохи, – первобытной керамики и гораздо позднейшей вышивки, мы тем не менее можем говорить о преемственности многих категорий изображений. Перечислим соответствующие параллели:
- В небесном ярусе – это воплощение женского божества, подателя влаги = жизни, идеограммы груди; образ рожаницы; солнечное женское божество
- богиня на ладье и специализированные антропоморфные мотивы; солярные знаки как воплощение солнечного культа. (При этом отображения солярного культа выступали на керамике в ярусах как верхнего, так и нижнего неба, тогда как в позднейшем орнаментальном строе вышивки мы выделяем только один, небесный ярус – как место пребывания божества).
- В земном ярусе – это идеограммы и изображения растений (древа жизни); знаки плодородия; идеограммы воды.
- В подземном ярусе – это идеограммы воды (волнообразные мотивы) и знаки плодородия (ромбические мотивы).
Набор идеограмм, встречающихся в декоре керамики древних славян, относится к магии плодородия в рамках аграрного культа.
Анализ космологических мотивов в народном декоративно-прикладном искусстве показывает, что памятники заведомо различных эпох, отделенных друг от друга веками и даже тысячелетиями, в своем художественном оформлении оперируют сходным по культурно-семантической наполненности изобразительным строем. А сходство законов построения изображений говорит об общих культурно-исторических и социально-психологических корнях, и указывает на сохраняющуюся на протяжении тысячелетий мифологическую символику народного искусства как устойчивой семиотической системы, коренящейся в космологических представлениях глубокой древности. Подробное рассмотрение декоративного оформления на примере памятников двух видов, бытовавших заведомо в разные эпохи, позволяет прийти к выводу об исторической преемственности многих категорий изображений в народном декоративно-прикладном искусстве – как в мировоззренческом, так и в художественно-эстетическом отношении.
А.А. Белошеева
Список литературы
- Агапкина, Т. А. Мифологические основы славянского народного календаря. Весенне-летний цикл / Т. А. Агапкина. − М., 2002.
- Амброз, А. К. О символике русской крестьянской вышивки архаического типа / А. К. Амброз // Советская археология. − 1966. − № 1.
- Амброз, А. К. Раннеземледельческий культовый символ («ромб с крючками») / А. К. Амброз // Советская археология. − 1965. − № 3.
- Архангельская народная вышивка. − М., 1954.
- Байбурин, А. К. Ритуал в традиционной культуре / А. К. Байбурин. − СПб., 1993.
- Городцов, В. А. Дако-сарматские религиозные элементы в русском народном творчестве / В. А. Городцов // Труды Исторического музея. − М., 1926. − Вып. I.
- Грудинкин, Б. В. Назначение орнамента неолитических сосудов (по материалам Верхней Оки) / Б. В. Грудинкин // Родная старина. − Калуга, 2001.
- Данченко, Н. Народные представления о «том» свете и художественная система Владимирских причитаний / Н. Данченко // Мифологические представления в народном творчестве. − М., 1993.
- Даркевич, В. П. Символы небесных светил в орнаментике Древней Руси / В. П. Даркевич // Советская археология. − 1960. − № 1.
- Дурасов, Г. П. Об одной группе архаических узоров в русской народной вышивке и их истоках / Г. П. Дурасов // Советская этнография. − 1991. − № 4.
- Жарникова, С. В. О некоторых архаических мотивах вышивки сольвычеготских кокошников северодвинского типа: по материалам Вологодского областного краеведческого музея / С. В. Жарникова // Советская этнография. − 1985. − № 1.
- Забылин, М. Русский народ. Его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия / М. Забылин. − М., 1880.
- Зарубин, Л. А. Солнце и зори в праславянском и славянском изобразительном искусстве / Л. А. Зарубин // Советское славяноведение. − 1975. − № 1.
- Иванов, В. В. Проблемы этносемиотики / В. В. Иванов // Этнографическое изучение знаковых средств культуры. − Л.: Наука, 1989.
- Калужская народная вышивка. − М., 1959.
- Маслова, Г. С. Орнамент русской народной вышивки как историкоэтнографический источник / Г. С. Маслова. − М., 1978.
- Рыбаков, Б. А. Происхождение и семантика ромбического орнамента: сб. тр. / Б. А. Рыбаков // НИИХП. − Вып. 5. − М., 1972.
- Северные узоры. Народная вышивка Карелии. − Петрозаводск, 1989.
- Соколова, В. К. Весенне-летние календарные обряды русских, украинцев и белорусов ХIХ − начала ХХ века / В. К. Соколова. − М.: Наука, 1979. 36
- Стасов, В. Русский народный орнамент. Шитье, ткани, кружева / В. Стасов // Издательство поощрения художников. С объяснительным текстом. − СПб., 1872. − Вып. 1.
- Фалеева, В. А. Женский персонаж в русской народной вышивке / В. А. Фалеева // Фольклор и этнография русского севера. − Л., 1973.