[17(29).III.1859, Флоренция, - 24.VII(5.VIII).1895, Таганча], граф, - русский поэт.
Образование получил в Англии. Был дипломатом. Первые стихотворные опыты опубликовал на английском языке (“First trials”, 1878). В 80-90-е годы печатался в «Наблюдателе», «Севере», «Всемирной иллюстрации», «Русском вестнике» и др. В лирике Б. преобладают изображение природы, мотивы любви, а также тематика, связанная с античным миром, древнерусской мифологией, романтическими западными легендами.
Современники считали Б. мастером сонета. По эстетическим принципам Б. близок поэтам «чистого искусства», на его творчестве лежит печать эпигонства. Стихи Б. составили сборники «Сибилла» (1890), «Двадцать сонетов» (1891), «Сонеты» (1895).
Перун
Чего-то ждет земля...
Нет вечного шуршанья
Меж золотых хлебов; утих шумливый лес,
И в душном воздухе нет песен, нет сиянья...
Вдруг вихорь налетел... и вдруг исчез,
И стала тяжелей истома ожиданья...
Но где-то на краю чернеющих небес
Сверкнула молния, — порывом ликованья
Веселый грянул гром и ветер вновь воскрес...
И туча двинулась... несется ниже, ниже,
Как будто льнет к земле...
Все чаще и все ближе
Блистает молния, грохочет громче гром...
Царь — богатырь Перун, монарх лазурной степи,
К любовнице спешит во всем великолепье
— И к ней на грудь упал с нахлынувшим дождем.
Навий день - Радуница
Ярило кликнул клич, - и зерна под землей
Проснулись, и поля ковром зазеленели.
К касаткам в дивный край, где зреет рожь зимой,
Донесся вешний зов, - касатки прилетели!
Промчался дальше он! И в этой мгле седой,
Где в вечном холоде чудовищной метели
Тоскует мертвый люд по горести земной,
Он резко прозвенел, как ночью звук свирели...
И стала от него Морена вдруг без сил,
И вихорь душ к земле и к жизни улетает,
Назад к земле, где смерть Ярило победил,
К земле, где в Навий день народ среди могил
С радушной песнею покойников встречает
От золотой зари до золотых светил.
Даждьбог
Средь бледной зелени приречных камышей
Белела дочь Днепра как чистая лилея,
И Даждь-бог молодой, любовью пламенея,
С своих пустых небес безумно рвался к ней.
Горячей ласкою скользил поток лучей
По телу дивному - и сладостно слабея,
Она, предчувствуя объятья чародея,
Ещё боясь любви, уж радовалась ей!
Но стала вдруг кругом прекраснее природа,
Свет ярче искрился, и зной страстней дышал.
Русоволосый бог с безоблачного свода
На деву тихих вод, ликуя, налетал, -
И мать своих детей, мать русского народа,
Он, наконец, обвив, впервой поцеловал!
Велес
Я - Велес, мирный бог. Меж спящих стад дозором
Незримый я хожу, чтоб отвращать недуг
И чары хитрых ведьм, пока дымится луг
И звезды ночь пестрят серебряным узором.
Когда исчезла мгла перед Дажьбожьим взором,
Там рею ветерком, где человека друг,
Спокойный добрый вол, влачит тяжелый плуг, -
И доблестным его любуюсь я позором
Иль от коров порой я пастуха маню
Под зыбкий свод ветвей - и тихо запою...
Он думает: под ним листва шумит лесная;
Но песенки мои таинственной мечтой
В душе его звенят, и он поет, не зная...
И вещие слова хранит народ родной.
Стрибог
Есть черная скала средь моря-океана:
Там Стрибог властвует, и внуков — бегунов
Он шлет отгула к нам с дождями для лугов,
С грозою с вьюгами, с покровами тумана.
Тот вторит хохоту Перуна-великана,
А этот голосит тоскливей бедных вдов;
От рева старшего гудит вся глушь лесов,
А песни младшего нежней, чем песнь Баяна.
Но на своей скале в равнине голубой -
Горюет старый дед, взирая вдаль сурово:
Могучие уста закованы судьбой.
А лишь дохнул бы он! — летели бы дубровы,
Как в летний день в степи летит сухой ковыль,
От высоких гор стояла б только пыль.
Ярило
Идет удалый бог, Ярило – молодец
И снежный саван рвет по всей Руси широкой!
Идет могучий бог, враг смерти тусклоокой,
Ярило жизни царь и властелин сердец!
Из мака алого сплетен его венец,
В руках - зеленой ржи трепещет сноп высокий;
Глаза как жар горят, румянцем пышут щеки.
Идет веселый бог, цветов и жатв отец!
Везде вокруг него деревья зеленеют
Пред ним бегут и пенятся ручьи,
И хором вслед за ним рокочут соловьи.
Идет он, светлый бог! - И села хорошеют!
И весь лазурный день - лишь смех да песни там.
А темной ноченькой уста все льнут к устам!
Мать сыра Земля
Я - Мать Сыра Земля! Я - гроб и колыбель!
Поют мне песнь любви все голоса творенья -
Гроза, и соловей, и море, и метель,
Сливаясь в вечный хор, во славу возрожденья, -
Живит меня Перун, меня ласкает Лель;
Из недр моих к лучам и к радости цветенья
Стремится тонкий злак и царственная ель,
И мне, о человек, неведомы мученья.
Неутомимая, всех любящая мать,
Могла б я всем равно в довольстве счастье дать...
И зло не я, не я, благая, породила!
Незыблемый покой усталому суля,
Для бодрого всегда надежда я и сила!
Я - гроб и колыбель! Я - Мать Сыра Земля!
<1894>