Изучая культуру древних народов, нельзя оставить незамеченным практикуемый ими культ загробной жизни. Затронув эту проблему, мы вновь обращаемся к материалам научно-популярного журнала конца XIX – начала XX века «Известия общества археологии, истории и этнографии», в частности к статье историка К. Воронцова.
Статья посвящена разнообразным видам погребения, существовавшим у населявших Российскую Империю народов. Ее ценность состоит в том, что многие из описанных Воронцовым обрядов и традиций, утраченных к настоящему времени, существовали при жизни автора. Следовательно, материалы, представленные в статье, содержат реальные свидетельства непосредственных наблюдателей.
Стилистика, орфография и пунктуация автора остались без изменений.
Лопари [1]. Прекрасная работа Н. Н. Харузина даёт нам возможность восстановить с достаточной ясностью прошлое и настоящее лопарского погребального обряда. Древнейшей могилой лопаря, быть может, была вежа, которую он занимал при жизни. Следующую стадию развития представляет погребение вне дома. Сначала умерших хоронили в пещерах, затем в специально вырытых ямах. Умерший оставался в вырытой яме на санях и закладывался сверху древесными пнями. Иногда могила закладывалась кучей камней. Местом погребения избирались леса. Позднее место саней занимал выдолбленный гроб и сани стали оставляться на верху могилы. С покойником клали топор, огниво, иногда лук и стрелы; с охотниками собаку, рыболовные снасти, метательные копья. Сведения, добытые в новейшее время, в общем сходятся с тем, что констатировано старинными бытописателями Лопарей.
Относительно могилы мы получаем более точные указания: могила копается не глубоко 0,5 арш. -1 арш., закрывается сверху камнями. К погребению имеет отношение поминальный обряд, так же оставляющий после себя вещественные следы к почве. При поминках закалывается олень, кости которого укладывались в ящики и зарывались вместе с деревянной статуеткой, долженствующей изображать покойника.
Данные, которые сообщают нам бытописатели Лопарей, наблюдаются, действительно в могилах, которые называются лопарскими. Горк, производивший раскопки таких могил в Скандинавской Лапландии, находил костяки в кережах (санках); около костяков оказывались рыболовные крючки, луки, стрелы, копья, лыжи и употребляемые при беганьи на лыжах палки. Могилами оказывались пещеры с заложенными камнем отверстиями или врытыя в земле ямы. Раскопки констатировали на несомненно лопарской почве некоторыя детали, о которых не говорят бытописатели.
Обнаружено было два рода могил:
- неглубокая яма с крышей из двух больших наклоненных друг к другу камней, заваленная с открытых сторон кучей мелких камней.
- четырёхугольная яма обложенная по сторонам разной величины камнями с двумя большими, поставленными в головах и ногах, и покрытая плоскими камнями на подобие черепичной крыши. Затем покойники найдены были обернутыми в куски бересты, покрытые рисунками животных и сшитые оленьими жилами.
Условия кочевой жизни создают факт, имеющий существенное значение для археолога- отсутствие определенных мест погребения, могильников. Места на горах, в лесах, по берегам рек, подходящия по своему значению к могильникам, встречаются лишь около зимних погостов. Умерших во время весеннего, летняго или осенняго промысла хоронят одиночно неподалеку от места кончины. Детали констатированныя г. Хорузиным в современном лопарском погребальном обряде, позволяют предположить, что покойник полагался первоначально не в ямы, а на материк. В пользу этого предположения говорит обычай класть на могилу, а не в могилу, вещи необходимыя для покойника – сани, орудия, пищу и напитки, и, может быть, устройство над могильной насыпью кивота - низенькаго сруба с крышей.
Угры, предки нынешних Маньзов и Мадьяр являются другим народом, жившим некогда в Заволжьи в бассейне Вычегды и, может быть, Сухоны. Место погребения у современных Маньзов находится обыкновенно в лесу [2]. Могила, как и у Лопарей, не глубока, но имеет некоторые особенности: бока ея выкладываются деревом или берестой (Гондатти – «Сл. языч. у инор. С. З. Сибири», 42). Покойник кладется в яму не в гробу, а в лодке – однодеревне с отпиленными кормой и носом и накрывается сверху берестой или досками; за неимением лодки служит ящик, имеющий ея форму. Могила Маньзов имеет своеобразное прикрытие: « по- верх ямы, на высоте двух вершков от земли делается крышка, уплющенная и только слегка покатая на обе стороны. Крышка эта состоит из ряда тонких бревен, расположенных продольно покрытых очень искусно сверху и снизу слоями бересты, от чего не смотря на малую глубину могилы и на то, что тело землей не засыпается, запаха на кладбищах не бывает. Наконец, вершков на 6-8 от земли возвышается еще и крыша, устроенная совершенно подобно предыдущей. Вещи, особенно мелкия, кладутся во внутреннюю часть и только более крупныя – лыжи и. т. п. находятся на крышке гроба. Содержание могилы Маньза дополняется костями оленей, на которых его везли и которые поступают на поминальную трапезу в честь похороненнаго.
У низовых Остаков тип погребения несколько иной: могилы не роют вовсе, тело кладут на материк и покрывают опрокинутыми нартами. Этот тип, может быть заимствован Остяками у Самоедов. Могилы шаманов заключают в себя рядом с обыденными вещами «изображения богов и разные талисманы в виде просверленных зубов домашних животных, разныя мелкия кости и в том числе черепа (не жертвы?)».
В дополнение к этой картине приведем еще несколько сообщений: у Новицкаго в «Описании остяцкаго народа» мы читаем: «Имения - же от частей, а паче нужная в житии: одежду, лук, стрелы, котел, топор и прочая с умершим в гроб полагают»
В описании печерскаго путешествия Латкина заключается указание на третий тип устройства могилы: «У Самоедов и Манзей, говорит он, мертвых иногда кладут в срубы из тонких бревен» Юрьев в «Топографическом описании С. Урала» говорит: «Покойников Остяки… одевши завертывают в оленью шкуру.
В неглубокую могилу кладут запасную одежду. Кроме того к мужчинам кладут ружье, топор, нож, сверло, ложку, котелок… Съедая оленя оставляют на могиле голову с рогами и нарту, опрокинутую вверх полозьями…
Финш, посетивший Обских Остяков вместе с Бремом в начале 80-х годов, так описывает остяцкое кладбище у Черного Яра. «При устройстве остяцкой могилы сначала вбивают в землю три пары кольев, потом соединяют их сверху перекладинами, в головах и в ногах кладут поперечные доски в виде распорок и эти доски поддерживают весь ящик. В ногах ящик делается значительно ниже и уже передней части.
Погребальный ящик богатого Остяга был покрыт берестяными циновками… Чего нельзя поместить внутри склепа, то помещают снаружи. Кладут иногда пику, которой управляют оленями, нос челнока, лыжи. На деревьях, окружающих могилу, вешают оленью упряжь. На подпорки втыкаются черепа съеденных при различных тризнах оленей… Остяки кладут своих умерших головою к югу, ногами к северу.
По близости остяцких кладбищ всегда находится идольский домик – в уменьшенном виде остяцкий зимний чум – накрытый берестой. Здесь находили остяцких деревянных идололов и разную остяцкую утварь» (Городков. Рел. воззр. Остяков. Пер. Еп. Вед. 1890, 1-3).
Киргизы обыкновенно «не держат умершаго более трех, четырех часов, а много полусуток; тотчас же в кибитку умершаго приглашаются из окрестных аулов муллы, котрые с поспешностью и являются туда для чтения положенных молитв и корана». Покойника сначала тщательно «омывают, а затем наряжают в лучшее платье или пеленают в холст»; в Семипалатинской области покойника-киргиза завертываю в особого рода саван, называемый архет. Последний состоит из нескольких простынь, - трех для мужчины и пяти или семи для женщины, - сшитых из тонкой, белой ташкентской ткани; из той же материи приготовляются длинные завязки, которыми и затягивают ахрет над головой, по талии и под ступнями покойника; руки покойника всегда вытянуты вдоль тела».
Гробов киргизы не делают и обряженного указанным образом покойника зарывают в могилу, для которой обыкновенно избирают местность возвышенную, холмистую; обращают также внимание при выборе места для погребения усопшаго и на то, чтобы могила была близ воды, дабы «проезжие находили по ней источник для утоления жажды». «По большей же части», замечает путешественник Паллас, они «хоронят мертвых около могил тех усопших, коих за святых почитают, и притом подле старых мечетей, а особливо в таких местах, где уже много старых могил находится». В могилах делают углубление или ложбинку такой величины, чтобы только можно было положить тело. Покойника кладут немного на бок и лицом обращенным к западу». Впрочем, относительно этого последнего предмета, т. е. положения мертвого тела в могиле имеются и другого рода указания: так, А. Харузин, описывая свое путешествие по степям Киргизской Букеевской орды, рассказывает, что, когда, проезжая мимо двух могил, он спросил у сопровождающего его киргиза, как у них кладут мертваго, то киргиз сообшил ему: «ноги на Восток, а голова на Запад, голова положена на правую щеку, следовательно лицо обращено на Юг»; путешественник же Паллас замечает, что голова покойника-киргиза обыкновенно лежит к Северу. Отверстие в сделанное в могиле «углубление, или ложбинку, куда положено тело, киргизы закладывают жердочками и замазывают глиной; в очень редких случаях, когда невозможно достать глины, закладывают травой и затем уже засыпают землей». По свидетельству Ал.
Левшина, углубление в могиле или маленькая яма делается в боку ея и именно в тех видах, «чтобы земля, которая насыпается в главную яму, не давила на покойника». «Иногда с той целью делают в могиле сруб, или плетень, и накрывают оный досками, - а потом уже сыплют землю». В древния времена с усопшим клали «ратную сбрую, нож, брусок, огниво, кремень, шило, иголку, нитки, сухия жилы и проч.».
Случалось, что зарывались с умершим и лучшия его лошади. Над могилами киргизы или делают насыпи из земли, камней, или же – по большей – части строят разнаго рода памятники. «Бедные люди складывают просто призму из сырца или из глины, а богатые ставят дорогия постройки из жженаго кирпича, в виде квадратных или копусообразных склепов с отверстием на верху, на подобие юрты». В Семипалатинской области могильные памятники киргизов представляют собой «или каменныя ограды с окнами, дверью и башенками по углам, или деревянныя, совершенно схожие с обыкновенным домом постройки, только стены делают у богатых резныя, узорчатыя, как у нас садовые решетки. НА могилу мужчины втыкают или его переломленную найзу [3] или просто палку в виде древка от найзы; иногда на нее надевают череп любимой лошади. На могилу женщины ставиться бакан [4], девушки – уук [5] с арканом, которым он привязывался к кереге [6], на могилу ребенка – его колыбельку». Кладут иногда киргизы на могилы своих покойников и разныя другия вещи, как, напр., конския гривы, седла, луки, стрелы и т. п.); в древния же времена, приблизительно до начала нынешняго века, когда мусульманство еще не вытеснило у киргизов многих языческих обрядов, они ставили иногда на могилы умерших и грубыя изображения человека или животнаго и совершали пред ними особаго рода жертвоприношения.
Кроме зарывания в могилах, в сравнительно более древних описаниях жизни и нравов киргизского народа имеются указания и на некоторые другие формы погребения усопших. Так, путешественник Паллас сообщает, что киргизы «для погребения мертвых копают могилы, или вколачивают в землю колья, переплетают хворостом, кладут мертвого поверх земли в платье, покрывают ветвями и засыпают землею». При этом, сообщает далее Паласс, «подле головы обыкновенно лежащей к северу вколачивают толсый кол, и не вынемают оног до тех пор, пока совсем сделают могильный бугор; а как оной кол вынут, то останется дыра в могилу.
В каменистых местах складывают они кучу камней над мертвым телом. Потому», замечает Паллас, неудивительно, что во всех степях находится множество таких могильных бугров, коих число и впредь умножаться будет».
Наконец вышеназванный этнограф Левшин сообщает, что «богатых людей, умирающих зимою, в некоторых поколениях Средней и Большой (Киргизской) Орды, вместо погребения, вешают на деревьях, обернув в войлок или в полотно; весною же отвозят их в Туркестан и хоронят там близ гроба киргизского пророка Ходжи Ахмета».
Однако в настоящее время общераспространенною и едва ли не единственною формою погребения у Киргизов является именно зарывание умершего в могиле; по крайней мере новейшие наблюдатели быта Киргизов никаких других форм погребения у них не указывают.
Калмык перед кончиною обыкновенно спешит послать «за гелюнгом [7], молится бурханам [8], приносит им жертвы, если у него есть семейство, благословляет детей тельниками с изображениями бурханов, или маленькими литыми бурханами, которых нося на груди. Как скоро больной скончается, все переходят из это кибитки в другую, а при умершем остаются только гелюнги. моют тело и, обернув полотном, кладут на постель или на ковер у постели, покрыв белым покрывалом. В таком положении тело лежит двое суток. Только на третий день входят в кибитку в первый раз родственники покойного и прощаются с ним, наклоняясь над ногами его так, что касаются их лбом».
Самое погребение умершаго совершается у калмыков различным образом, и особенно особые жрецы астрологи, или так назыв. зурхачеи производят у них на основании времени рождения и кончины покойнаго определение того, когда именно, каким способом и в каком приблизительно месте следует похоронить его.
«Первое или самое простое погребение», говорит путешественник второй половины прошлаго века Паллас, в том состоит, что тело выносят (калмыки) в степь, кладут головою к востоку, без всякого одеяния, и притом таким образом, как будто бы он спит, положив руку под голову. По обоим сторонам головы и у ног втыкают в землю четыре кола, к которым привязывают четвероугольные тангутскими молитвами исписанные синие китайчатые лоскуты, вьющим флагам подобные».
Второй способ погребения, по сообщению того же Палласа, а также Нефедьева, Горохова и др., состоит в том, что покойника относят в находящийся по близости лес или кустарник и здесь или оставляют его на земле в лежачем положении или вешают на деревьях, зашив иногда предварительно в войлок. При этом калмыки считают хорошим предзнаменованием касательно загробной участи умершаго, если оставленный в лесу или степи труп его скоро делается добычею диких зверей или или хищных птиц, и наоборот – «за весьма плохой знак почитают, если к положенному телу дикие звери не прикасаются».
Третьим способом погребения является опускание трупа в воду реки или озера, четвертым – зарывание его в землю, пятым – накладывание над ним более или менее значительной груды камней.
Из всех этих способов, которые применяются обыкновенно к лицам простого, незнатного происхождения, а также к низшему духовенству и женщинам, сравнительно более распространенным в настоящее время является, по-видимому, зарывание умершего в землю; так по крайней мере можно заключить из той статьи о калмыках, что находится в сборнике «Народы России»: здесь категорично говорится, что умерших лиц простого сословия калмыки, хоронят в землю, обертывая тело полотном», и никакого другаго способа погребения, как обычнаго или общепринятаго по отношению к лицам этого сословия, не указывается. В прежнее время, при зарывании умершаго калмыка в землю, зарывались с ним и разныя вещи. Об этом сивдетельствует современный Палласу путешественник Ле пехин, который говорит, что, когда калмыки придают земле покойника, то « все члены его обвертывают в восчаную бумагу и зарывают его в землю со всем воинским снарядом, куда принадлежит пищаль, лук, стрелы, сабля и седло». Нужно также заметить, что как при первом из указанных способов погребения, так и при следующих четырех у калмыков весьма употребительно то втыкание около головы и ног покойника кольев с священными лоскутами или флагами, о котором уже упомянуто выше.
Наконец шестым и, так сказать, самым почетным способом погребения у калмыков является сожжение тела умершаго. Этот способ погребения применяется лишь к тем умершим лицам, которые принадлежали к числу наиболее знатных лиц в калмыцком обществе, каковыми так и являются так называемые нойоны, или владетели улусов [9] , затем зайсанги, или управители аймаков [10] , и старшие гелюнги, или высшия духовныя лица. Сожжение трупа производится обыкновенно при весьма торжественной обстановке.
«Умершаго облекают во всю парадную одежду, по его званию, и украшают голову особенным убором в виде венца; потом, посадив на покрытыя богатыми коврами носилки, в сопровождении духовенства и народа, выносят из кибитки к месту, где предварительно в небольшой, нарочно выкопанной яме приготовляются дрова, и здесь посаженный на костер труп превращается в пепел». По другому сообщению, для сожжения трупа калмыки «выкапывают пять ям, одну посредине, а четыре около нея, и накладывают в них дров. В среднюю яму ставят большой котел и сажают в него труп. Гелюнги начинают погребальное пение, и костры зажигают. Котел раскаляется докрасна, и над кострами поднимаются клубы черного дыма. Когда они разсеятся и последния головни погаснут и истлеют, в котле не останется уже больше ничего кроме горстки пепла. У Алтайских или Бийских калмыков, по сообщению Горохова, при сожжении покойника непременно закалывается и сжигается его лучшая лошадь; у Волжских же калмыков лошади вместе с покойником не сожигают, но перед самым началом сожжения трупа просто «отводят ее в хурул, как жертву бурхану». С тем пеплом, который остается после сожжения трупа, калмыки поступают различно.
Иногда они просто хранят его у себя в юрте в знак уважения к покойнику, иногда же отсылают, в сопровождении богатых подарков, в Тибет к Далай-Ламе, как о том сообщают путешественники Паллас и Лепехин. Согласно же сообщению Нефедьева, «из сего (т.е. оставшегося по сожжении трупа) пепла, смешанного с глиною, делаются у калмыков маленькие цилиндрики, называемые цяця; они ставят в курулах [11] и в сооружаемых на местах сожжения, из глины или кирпичей, памятниках, которые носят тоже название цяця, и в продолжении существования служат предметом общаго уважения калмыков; проезжая мимо такой цяци, каждый калмык непременно должен сделать какое-нибудь приношение, и если ничего при себе не имеет, то обязан положить хоть кость, камень и т. п.». Об этом же обычае калмыков сооружать особые памятники на местах сожжения покойника и хранить в них пепел последних сообщается также и в том очерке о калмыках, что находится в сборнике «Народы России»; автор этого очерка, вслед за вышеприведенной картиной сожжения трупа в котле, говорит следущее: «пепел (калмыки) так и оставляют в котле, и над ним сооружают памятник…: к востоку от котла с пеплом ставят столик с буханами и жертвенными куреньями, и обводят все это круглою кирпичною стеною.
Потолок образует внутри свод, укрепленный снаружи разными украшениями в китайском стиле. Дверь делают с восточной стороны и запирают на замок. Когда памятник готов, в нем совершают моления и приносят жертвы».
[1] Мы помещаем Л. в ряду народностей В. России в силу того, что есть основание предполагать былое пребывание их в бассейнах рр. Ветлуги и Юга.
[2] «Красивая и возвышенная местность»
[3] Найза – киргизское копье или пика с длинным древком. Во многих местах у Киргизов существует следующий древний обычай: как только умирает Киргиз, в юрте его тотчас же устанавливают особым образом его найзу или пику, а именно, ставят ее в вертикальном положении и притом так, чтобы острый конец ея выходил через крышу юрты наружу; на этот конец навязывают особый флаг, цвета краснаго или чернаго или белаго, смотря потому, какого возраста был умерший, - молодой, или средних лет, или старик. В таком положении найзу оставляют год или более до особых поминок по умершем, во время которых при соблюдении особых обрядов найзу переламывают и затем, как сказано выше, иногда втыкают на могилу умершего.
[4] Бакан – толстая, аршина в четыре жердь с раздвоенным концом, в виде короткой вилы с тупыми концами; когда ставят юрту, баканом поддерживают так наз. чанарак, - деревянный круг, составляющий вершину юрты.
[5] Ууки – выгнутыя, плоския деревянныя палки, составляющий свод юрты. Они оставляются одним концом в чанарак, другим привязываются арканами к кереге.
[6] Кереге – складная, деревянная решетка, составляющая стены юрты.
[7] Гелюнгами называются калмыцкие жрецы; они ведут безбрачную жизнь и пользуются большим уважением в народе.
[8] Бурханами назыв. статуэтки, изображающия буддийския божества.
[9] Улусом называется часть калмыцкаго народа, заключающая в себе несколько родов, происшедших от одного корня.
[10] Аймаком называется собрание нескольких хотонов, которые в свою очередь составляются из нескольких близко родственных семей.
[11] Курулахами называются калмыцкия кумарни.
К. Воронцов.
Материал подготовлен Марией Болдыревой (Дива)
Журнал "Родноверие" выпуск 3